Барбара Хэмбли - Те, кто охотится в ночи
– исследователь, пациенты его не беспокоят. Жена у него умерла несколько лет назад, сын – в лейб-гвардии и вряд ли что-нибудь заподозрит, а если заподозрит, то старик легко заморочит ему голову.
– Нужно быть исключительным тупицей, – пробормотал Исидро, – чтобы не заметить, как отца втягивают в историю подобную вашей.
Эшер выглянул из-за угла и оглядел пустую темную улицу.
– Сосредоточьте ваше внимание на более важных вещах.
В ответ Исидро издал невнятный, еле слышный звук, который вполне мог быть смехом.
– Вы знали этого Блейдона, – мягко сказал он чуть погодя. – Есть вероятность, что мы можем склонить его на нашу сторону – «перевербовать», как выражаются в вашем министерстве иностранных дел?
– Все зависит от того, что ему сказал его партнер. – Улица перед ними была тиха. Свет лампы металлически блестел в залитых водой канавах. Если уж Исидро, раскинувший чуткую паутину своего слуха, не улавливал ни малейшего в ней дрожания, то что уж там было говорить об Эшере! И тем не менее он тоже напряженно вслушивался в ночь. – Я никогда не был близок с Блейдоном: посещал вместе с Лидией некоторые его лекции и был пару раз в Пиках, его загородном доме. Думаю, он был уязвлен тем, что мое сватовство к Виллоуби было более удачно, чем сватовство его сына, но, скорее всего, это Деннис настраивал его против меня. Хорис – упрямый и самоуверенный старый фанатик, но он честен. Он был единственным преподавателем, заступившимся за Лидию, когда ее отец любой ценой хотел убрать ее из колледжа, хотя, возможно, преследовал при этом какую-то свою выгоду… На его месте (я имею в виду вампира) я бы убедил старика, что зверство в Лаймхаусе – дело рук других вампиров, которых они с ним выслеживают.
– И вы думаете, старик бы поверил?
– Если бы Деннису грозила опасность (а вампир вполне мог пригрозить, что расправится с ним, как вы пригрозили мне расправиться с Лидией), ему бы пришлось поверить. Мы проделывали в департаменте нечто подобное сплошь и рядом. Обычная политика кнута и пряника: с одной стороны – в опасности жизнь Денниса, с другой – Хорис может исследовать вирусы в крови вампира и в придачу поздравить себя с уничтожением других вампиров Лондона. Возможно, он и понятия не имеет о похищении Лидии или знает, что у них есть пленник, но не знает, что это именно Лидия. Поразительно, насколько подчас бывает невежественна правая рука относительно того, что делает левая.
Они вышли из-за угла и скользнули, как призраки, сквозь влажную черноту лондонской октябрьской ночи.
– Каретный двор – на следующей улице. – Голос Исидро был еле слышен даже в полной тишины спящих кварталов. – Стало быть, вы собираетесь поговорить с этим Блейдоном?
– Если смогу, – ответил Эшер, когда они проникли в мощеный, пахнущий лошадьми каньон. – После того как я заберу отсюда Лидию и прощупаю почву – если получится, конечно. В Хорисе (как и в Лидии, как и в любом медике) есть что-то от блаженного, да еще и в упрямом шотландском варианте. На этом, кстати, вампир тоже вполне мог сыграть.
– Дорого бы отдал, чтобы узнать, кто он такой. – Легкое прикосновение к локтю направило Эшера в обход каких-то незаметных в темноте препятствий. Рассеянный свет фонарей, проникавший сюда с улицы, блестев в лужицах по центру переулка, оставляя обочины утопленными в густой бархатной тени. В воздухе витали запахи сена и лошадиного помета. – Подозреваю, что Кальвар явился в Лондон, надеясь достичь власти с помощью дневного охотника, но мне кажется странным, что он услышал о нем раньше, чем я.
– Может быть, брат Антоний рассказал о нем Кальвару и объяснил, где его искать.
– Может быть. – Голос Исидро был абсолютно спокоен, но Эшер, привыкший улавливать тончайшие нюансы этой речи, чувствовал, что вампир недоволен. – Мне непонятно многое, в том числе – почему появление на сцене Кальвара вызвало все эти убийства, если оно их, конечно, вызвало, а не явилось простым совпадением. Возможно, миссис Лидия может нас в этом отношении просветить, когда мы найдем ее или Блейдона. Помнится, Туллоч Шотландец тоже был массивен, но не настолько, как вы описываете. Ваш рост, но грузнее…
– Нет, – сказал Эшер. – Этот гораздо выше, он буквально нависал надо мной.
Они двинулись дальше в темноту конюшен, осматривая высокие правильные утесы домов поверх стойл и сараев для экипажей. Эшер продолжал:
– Но этот вирус, вернее, эта мутация могла бы вызвать все эти отклонения. А те, в свою очередь…
Тонкая рука коснулась его локтя, н Эшер, быстро оглянувшись, встретил тревожное мерцание светлых глаз.
– Что там?
Вампир предостерегающе поднял палец. Какое-то время он вслушивался, похожий на охотника, знающего, что дичь – рядом. Затем покачал головой, хотя глаза его остались настороженными.
– Ничего. – Слово прозвучало скорее в мозгу Эшера, нежели в ушах. В стойлах заржала, переминаясь спросонья, лошадь. -Я, да и все мы, привыкли к мысли, что вампир, если не подвергнется расправе, вечен и что, следовательно, кроме расправы, нам опасаться нечего. Подобно Лемюэлю Гулливеру мы наивно верили, что вечный и неизменный – это одно и то же. Убеждаться в обратном крайне неприятно.
Эшер нашарил в кармане широкого пальто второй из припасенных Лидией револьверов. Как и тот, конфискованный полицией, он был заряжен пулями с серебряными наконечниками – кто-то из оружейников Уэст-Энда, видимо, неплохо заработал на этом заказе. Эшер прихватил также оба серебряных клинка и даже набор ампул с нитратом серебра и шприц. Обыскивая в который раз комнату Лидии, он нашел счет от Ламберта за серебряные цепочки и нож для разрезания книг из тоге же материала. Следовательно, дом она покинула не совсем безоружной. Его собственные цепочки холодили не совсем зажившие раны на горле и левом запястье. На правую он цепочку надеть не смог, поскольку была она в шинах и висела на перевязи, увеличившись по объему раза в два.
Самый беглый осмотр конюшни Блейдона принес результаты сразу же: они наткнулись и на коляску, и на серого в яблоках мерина с белыми чулками на передних ногах. Прислушавшись на секунду, Исидро пробормотал:
– В верхних комнатах никого, но в одной из них недавно жили – примерно месяца два назад.
– Он уволил слуг, – выдохнул в ответ Эшер.
Из задних ворот стойла сквозь голые сучья и облетевшие кустарники тесного городского сада высокий дом был виден с тыла.
– В подвале никого не слышно?
Дон Симон не смотрел в сторону дома, но Эшер мог точно сказать, что ни малейший звук в округе не ускользнет от этого нечеловечески чуткого слуха. Все время казалось, что кто-то еще таится в этой ночи. Волосы Эшера шевельнулись при мысли, что кто-то сейчас наблюдает за ними (может быть, совсем рядом), вслушиваясь, подобно Исидро, и различая каждый вздох, каждое биение сердца. По молчаливому согласию они снова отступили в переулок, где крик и суматоха могли бы по крайней мере разбудить конюхов и собак.
