Клиффорд Саймак - Город
- Да, - сказал мозг Вебстера, и слова перестали звучать.
Безмолвие и редеющая мгла забытья. И струйка воспоминаний. Капля за каплей.
Был некогда город, и назывался он Женева.
В городе жили люди, но люди без идеалов.
За пределами города жили псы… Они населяли весь мир за его пределами. У псов был идеал и была мечта.
Сара поднялась на холм, чтобы на сто лет перенестись в мир мечты.
А я… Я поднялся на холм и сказал: вечно. Это не вечность.
- Это Дженкинс, Джон Вебстер.
- Слушаю, Дженкинс, - сказал Джон Вебстер, но сказал не ртом, и не языком, и не губами, потому что чувствовал, как его тело в капсуле облегает жидкость, которая питала его и не давала ему обезвоживаться. Жидкость, которая запечатала его губы, и уши, и глаза.
- Слушаю, Дженкинс, - мысленно ответил Вебстер. - Я тебя помню. Теперь вспомнил. Ты был с нами с самого начала. Ты помогал нам обучать псов. Ты остался с ними, когда кончился наш род.
- Я и теперь с ними, - ответил Дженкинс.
- Я укрылся в вечность, - сказал Вебстер. - Закрыл город и укрылся в вечность.
- Мы часто думали об этом, - сказал Дженкинс. - Зачем вы закрыли город?
- Псы, - отозвался мозг Вебстера. - Чтобы псы использовали возможность.
- Псы развернулись вовсю. - сообщил Дженкинс.
- А город теперь открыт?
- Нет, город по-прежнему закрыт.
- Но ведь ты здесь.
- Да, но я один знаю путь. И других не будет. Во всяком случае, до тех пор еще много времени пройдет.
- Время, - произнес Вебстер. - Я уже забыл про время. Сколько времени прошло, Дженкинс?
- С тех пор, как вы закрыли город? Около десяти тысяч лет.
- А здесь еще кто-нибудь есть?
- Есть, но они спят.
- А роботы? Роботы по-прежнему бродят?
- Роботы по-прежнему бдят.
Вебстер лежат спокойно, и в душе его воцарился покой. Город по-прежнему закрыт, и последние люди спят. Псы развернулись, и робот бдят.
- Напрасно ты меня разбудил, - сказал он. - Напрасно прервал сон.
- Мне нужно узнать одну вещь. Я знал когда-то, но забыл, а дело совсем простое. Простое, но страшно важное.
Вебстер мысленно рассмеялся.
- Ну, что у тебя за дело, Дженкинс?
- Это насчет муравьев, - сказал Дженкинс. - Муравьи, бывало, досаждали людям. Как вы тогда поступали?
- Очень просто, мы их травили, - ответил Вебстер.
Дженкинс ахнул.
- Травили?!
- Ну да, - сказал Вебстер. - Это очень просто. Мы приманивали муравьев на сироп, сладкий сироп. А в сироп был добавлен яд, смертельный яд для муравьев. Но яд добавляли в меру, чтобы не сразу убивал. Он действовал медленно, понимаешь, так что они успевали его донести до муравейника. Таким способом мы убивали сразу много муравьев, а не двух или трех.
В голове Вебстера жужжала тишина… ни мыслей, ни слов.
- Дженкинс, - окликнул он. - Дженкинс, ты…
- Да, Джон Вебстер, я здесь.
- Это все, что тебе надо?
- Да, это все, что мне надо.
- Мне можно снова уснуть?
- Да, Джон Вебстер. Можете снова уснуть.
Стоя на холме, Дженкинс ощутил летящее над краем первое суровое дыхание зимы. Склон спадал к реке черными и серыми штрихами, торчали скелеты оголившихся деревьев.
На северо-востоке возвышался призрачный силуэт, зловещее предзнаменование, нареченное Зданием. Неуклонно растущее порождение муравьиного мозга, и никто, кроме муравьев, даже представить себе не может, для чего и зачем оно строится.
Но с муравьями можно бороться, есть способ.
Человеческий способ.
Способ, про который Джон Вебстер рассказал ему, проспав десять тысяч лет. Простой и надежный способ, жестокий, но действенный способ. Взять сиропа, сладкого сиропа, чтобы пришелся по вкусу муравьям, и добавить в него яду… Такого яду, чтобы не сразу подействовал.
Простой способ - яд, сказал себе Дженкинс.
Простейший способ.
Да только тут нужна химия, а химия псам неизвестна. Да только тут нужно убивать, а убийства прекращены. Даже блох не убивают, а блохи отчаянно донимают псов. Даже муравьев… и муравьи грозят отнять у зверей их родной мир.
Уже пять тысяч лет, если не больше, как не было убийства. Сама мысль об убийстве искоренена из сознания тварей.
И так-то оно лучше, сказал себе Дженкинс.
Лучше потерять этот мир, чем снова убивать. Он медленно повернулся и пошел вниз по склону.
Хомер огорчится.
Страшно огорчится, когда услышит, что вебстеры не знали способа бороться с муравьями…
