Наоборот (СИ) - "Lillita"

Тишина. Только двое на станции. Молчание базы было совсем другим — в нём ощущалась жизнь, ощущалось присутствие людей. Но здесь никого. Пустынно. Часть мира, окончательно очищенная от ненужного — людей. Не осталось даже оболочек, имитирующих созданий из прошлого. Обхватив колени руками, Римма уткнулась в них лбом и вскоре задремала. Стоило спасть напряжению, как навалилась усталость.

Проснулась она уже на диване, прикрытая какой-то сероватой тканью. Рядом сидел Шон, скрестив руки на груди и закрыв глаза. Впрочем, она точно знала, что он не спит. И это подтвердилось, стоило только сесть.

— Ты могла поспать ещё, — проворчал Шон.

— А ты мог не переносить меня. Не стоит напрягаться сразу после того, как тебя подлатали.

— Было бы от чего. Ты ж лёгкая.

Римма поморщилась, вздохнула, убрала в сторону ткань и осмотрела Шона. Выглядел достаточно бодро, дышал ровно, глаз не светился, раны не открылись.

— Ладно, спасибо. Диван правда удобнее пола. Но раз уж я уже проснулась, то пока дальше спать не хочу. Нам ещё рано расслабляться, нужно провести ещё одно подключение к сети.

Римма передала сообщение Миранде, а Шон пришёл к выводу, что нет причин откладывать столь простое задание. От него ведь ничего напрягающего не требовалось, особенно если проворачивать всё на станции, где время не ограничено.

Они связались с Тенеаном. Шон просто смирно сидел с торчащим из руки кабелем, пока Римма ушла искать что-нибудь съестное. Надо убедиться, как обстоят дела с запасами, иначе придётся связываться по этому поводу с остальной частью группы. С ними в любом случае придётся — чтобы обсудить дальнейшие действия, но на самом деле для этого лучше дождаться входящего сигнала.

По окончании дел в киберпространстве Шон вернулся на диван. Вскоре рядом опустилась и Римма, только выглядела она немного встревоженной. Не так, словно что-то успело произойти, а как человек, которому не хватало решительности начать волнующий любопытство разговор.

— И всё-таки… — Осмелившись заговорить, она тяжело сглотнула, нервно сцепила пальцы. — Почему ты тогда отключился?

Шон молчал. Римма съёжилась, увидев знакомую пустоту во взгляде. Но ведь этого не может быть!

— Е-если тебе тяжело, н-не надо, не рассказывай! — поспешила добавить, но Шон мотнул головой.

— Ларие, — прошептал он надломлено. — Тогда я увидел в толпе Ларие.

— Но она же…

— Я знаю, — перебил раздражёно. — Лучше других знаю. Сам видел. Может, и не она была, а кто-то очень похожий — какая теперь разница? Сама мысль о том, что она может быть жива, но среди них… И память о том дне. Как умерла она. Как я сам почти увидел смерть. И о том, что где-то здесь рядом может ходить её убийца… Похоже, всё это оказалось для моей системы перебором.

Римма опустила взгляд и сжала кулаки. Всё-таки Ларие. Даже спустя восемь лет после смерти она оставалась так важна Шону, что один лишь её образ мог довести его до аварийного отключения! Отвратительный клубок чувств тяжестью навалился на грудь.

Отчасти Римма понимала — первый чувствующий всегда особенный, а сцена смерти кого-то столь близкого навсегда останется болезненным шрамом на памяти. Да. Конечно. Никто не виноват, что так происходит. Потеряй она Шона, скорее всего чувствовала бы то же самое. Тут впору понять, принять и посочувствовать. Но вместе с этим Римма ощущала и то, что не должна. Тем более не в таких обстоятельствах.

Зависть. Ревность. Как можно испытывать подобное из-за того, что другая, даже будучи мёртвой, остаётся для Шона на первом месте? Как можно желать сместить её, заглушить воспоминания и эту особенную связь? Как можно чувствовать раздражение при упоминании той, что не виновата? Глупо. Мерзко.

«Недопустимо так думать! Ларие была хорошем человеком. Она заслуживает продолжать жить хотя бы в воспоминаниях! Мы же были подругами. Настоящими. Я не должна даже на мгновение допускать такой гадости в мыслях! Не должна…»

Шон протянул руку и неловко погладил Римму по голове, окончательно сбив парик. Сложно быть ласковым, когда в руках твоих слишком много силы. Рыжие волосы в безжалостно ярком свете ламп словно горели.

— Огонёк, что с тобой?

Она подняла голову и при виде ласковой улыбки, как и тринадцать лет назад в космопорте, не смогла сдержать слёз. Вцепилась в Шона и долго-долго всхлипывала. У людей тоже случаются перегрузки, но на некоторые из них запрятанный в психике предохранитель отвечает эмоциональными всплесками. Чтобы ничего внутри не перегорело, ведь починить человека гораздо сложнее.

Шону пришлось принести Римме воды и ещё долгое время продолжать гладить по спине, ведь это всё, что он знал об обращении с плачущими людьми.

— П-прости за такую сцену, — неловко пробормотала Римма, отодвигаясь.

— Бывает. Но ведь у такой реакции были причины?

— Д-да… — Она снова опустила взгляд, прикусила губу. — Как я могу сказать о таком? — пробормотала дрожащим голосом и нервно рассмеялась. — Тем более тебе. Т-ты… Я боюсь. Того, как ты можешь отреагировать, узнав. Ни этих чувств, ни мыслей не должно существовать.

— Огонёк, — Шон приобнял её за плечи, — знаешь ведь, уж тебе-то моей реакции опасаться нет смысла. Я не наврежу тебе.

— Ты можешь во мне разочароваться.

— А могу и нет. И, скорее всего, так и будет. А вот знание, что ты чем-то так сильно тяготишься, очень печалит.

Римма смотрела на сцепленные пальцы. Куда в такие моменты пропадает вся решимость? Сама ведь придерживалась позиции, что если сомневаешься — лучше попробовать. Так хотя бы появляется шанс на успех. Но в ответственный момент она снова начала колебаться. Идиотка.

— Я… З-знаешь, на самом деле ведь ты для меня первый. И я… Я всегда думала, что мне будет просто достаточно твоего счастья. Того, что у тебя снова появится причина дорожить собственной жизнью. Знаю я, знаю, что не стану особенной! Это место уже занято! И никто в этом не виноват. Так жизнь сложилась. Вот и всё!

Она тряхнула головой, наконец-то подняла взгляд, осмелилась посмотреть на Шона. Тот продолжал молча и спокойно слушать.

— Мне казалось, я смирилась с этим. Нет же, была в этом уверена. Дрянное дело — зацикливаться на том, что не исправить. Закопаться в гадких мыслях, позабыв о целях. Но нет! Нет! Просто услышать, что показавшаяся Ларие оказала на тебя такое влияние, хватило, чтобы они вернулись. Почему?! Мы столько времени пытались растормошить тебя после её смерти. Считали прогрессом даже возвращение откровенно фальшивых эмоций. Но было достаточно только её призрака, чтобы к тебе вернулись все чувства разом! Мне даже близко никогда не сравниться с ней. Знаю я, что это и ненужно! Бессмысленно! Но как смириться? Как вырвать из себя неуместные чувства? Я сама в себе разочарована. И ничего не могу с этим поделать.

Шон крепче обнял её и снова погладил по волосам. Какие же тёмные угли самоедских мыслей иногда скрываются за огоньком. Но как, да и зачем за них осуждать? Для чего разочаровываться в естественной реакции?

— Конечно, я всё ещё не могу спокойно о ней вспоминать, но сейчас важнее всех для меня — ты и Илен. Если не будет вас, то… У меня точно не останется смысла жить. Чтобы снова не потерять тех, кто мне дорог, чтобы защитить вас, я не пожалею собственной жизни. Да, ты и Ларие занимаете разные места — вы же не один человек. Но разница не в том, насколько я вами дорожу, а как отношусь. Ларие была для меня первой, и это главная причина, почему я к ней привязался. Встреться мы просто так, она бы осталась одной из многих. Ты права — так жизнь сложилась. Поэтому Ларие стала для меня очень близкой подругой.

— А кто тогда я? — спросила робко.

Шон слегка отодвинулся, мягко улыбнулся, наклонился и поцеловал Римму в висок, а потом прошептал на ухо:

— А ты для меня первая в другом.

— В другом?

— Да. Ты мне точно больше, чем друг. И это не случайная, так сложившаяся связь, а осознанный выбор. А ещё… — Он снова прижал Римму к груди. — Я благодарен за то, что вы не опускали руки, что помогли мне пережить тот период. Можно сказать, благодаря вам я пробудился во второй раз. Поэтому… Наша связь равноценнее, чем тебе могло казаться.