Галина Полынская - Алмон
– Землянин во дворце Сатурна? – приподнял одну бровь Сократ. – В нашей милой компании? Ни за что на свете. Домой, домой, домой немедленно. Счастливого пути.
– Сократ, – вмешался Алмон, – может ты зря так? Вдруг он счастливое исключение из своего народа?
– Вот именно, – обрадовался Дэн неожиданной поддержке. – Я хочу остаться здесь, с вами. Пусть я ничего не соображаю, но я способный ученик и быстро всему научусь. И, поверьте, не стану за все хвататься немытыми руками. Пусть я невежественный землянин, но мозги, хоть какие-то, пусть самые плохонькие, никогда не бывают лишними. Еще на Земле я надеялся стать близким другом Анаис, я очень этого хотел и сам не мог понять, почему для меня это так важно. Просто понимал, что это необходимо и всё. Когда она так неожиданно исчезла, я не знал, что и думать, места себе не находил. А потом эта сумасшедшая история с вашими работорговцами или как их там называют. Ведь попался именно я! Именно я получил шанс снова встретить Анаис, познакомиться со всеми вами, увидеть другие миры. Разве я могу вот так взять и отказаться от всего? У меня такое ощущение, что я всегда вас всех знал, всегда жил здесь и теперь меня гонят из дома!
– Ничего слышать не хочу, – толстяк был полон решимости поскорее избавиться от него. – Вернешься ты на Землю непременно, можешь погостевать денек-другой, и домой.
– Да почему же?
– Действительно, – согласился Алмон, – почему он не может остаться, если ему уж так сильно хочется? Прокормить мы его прокормим, места много не займет, пускай себе живет, все веселее будет.
Сократ уставился на полуволка.
– Алмон, я тебя не совсем понимаю. Ты не зверушку какую-то решил оставить для увеселения, а человека, конкретно – землянина! Ты, должно быть, плохо себе представляешь, что это такое, а я их знаю. Однажды я имел несчастье жить на Земле почти полгода. У меня сложилась безвыходная ситуация – меня разыскивали, так что этот мир и этот народ мне достаточно хорошо известны. Люди – совершенно невозможные, непредсказуемые существа! Ты сейчас его оставишь, а потом он захочет привести сюда любимую девушку, родителей, друзей детства, ты не сможешь этого ему обеспечить, он заболеет ностальгией, станет чахнуть, ты будешь его веселить, в конце концов, он сковырнется, а ты будешь считать себя последним монстром после этого. Терзаясь угрызениями совести, ты захочешь очиститься в собственных глазах, притащишь нового землянина, и все покатится сначала!
– Сократ, – сказала Ластения, – а, может, все-таки оставим его с нами? Ему будет тяжело на Земле, после того, как он побывал здесь. Конечно, можно поменять ему память, но это может отразиться на его психическом здоровье. Он будет страдать.
– И ты туда же? – изумился толстяк. – Вы сговорились что ли? Нет, мне, конечно, решительно все равно, где он будет жить, но когда вы все, как один, забьетесь в истерике, будет уже поздно. Вы намучаетесь с ним, поверьте моему богатому жизненному опыту!
– Отправить его на Землю можно в любой момент, – поддакнула Терр-Розе. – Пусть остается, не имею возражений.
– Могу я сказать? – Анаис смотрела на Сократа. – Думаю, я хорошо знаю Дэна, мне известно, что он за человек. Не представляю, что бы со мной стало на Земле, если бы не он. Я счастлива, что мне выпал шанс хоть как-то отблагодарить Дениса за все, что он для меня сделал. Если ему не понравится у нас или тяжело будет прижиться в нашем мире и он сам захочет вернуться домой – что ж, это станет его свободным выбором. Я буду рада, Дэн, если ты присоединишься к нашему обществу.
– Делайте что хотите. Ненормальные вы тут все! – обреченно махнул рукой Сократ.
Таким образом, судьба Дениса была решена.
* * *Короткая осень Марса постепенно превращалась в промозглую голубую зиму. Хлопья задумчивого снега укутывали рыже-ржавую землю, стихли ветры, всё замерло, будто в предчувствии смерти, замедлился ток крови… почти остановилось сердце Марса. Замерли деревья под гнетом голубоватого покрывала, они застыли, задумались, прислушиваясь к тому, как мертвеют их корни и стекленеют ветви. Марс был пронизан безумно-мертвой, сумасшедше-звенящей тишиной. Наступала зима.
* * *Темнело. Слуги зажигали свечи в резных деревянных подсвечниках и меняли блюда с бокалами.
– Ластения, – глядя на узкие лепестки огоньков, Алмон задумчиво постукивал когтями по столу, – информационная база Сатурна во дворце находится?
– Да, конечно.
– Мне бы попасть туда ненадолго.
– Прямо сейчас?
– Желательно.
– Пожалуйста, идем, я провожу, как раз сейчас там никого не должно быть.
– Ой, а нам можно? – мгновенно загорелся интересом Сократ. – Всегда хотел посмотреть!
– Разве отец тебе не показывал?
– Нет, он говорил, что не имеет права, даже при всем своем ко мне расположении.
– Ничего страшного, думаю, не произойдет, – встала из-за стола Терра, – идемте, я тоже желаю взглянуть.
– Ну и я тогда, – сказала Анаис.
– И я! – улыбнулся Дэн.
– Алмончик, мы же тебе не помешаем, да? – толстяк уже топтался на пороге.
– Не помешаете, – вздохнул полуволк.
Вслед за Ластенией друзья поднялись тремя этажами выше. Вскоре они остановились у запертой двери. Как только юная королева к ней приблизилась, дверь приоткрылась сама собой, и друзья вошли в коридор бледно-сиреневого цвета. Гладкие стены безо всяких украшений, голый сиреневый пол, высокий потолок.
– Это что, пластик? – Дэн коснулся пальцами стены. – Или какой-то другой материал?
– Нет, – ответил Алмон, – это пон-тур – отличный изоляционный фильтрующий материал. Сюда в информационный блок постоянно проникает колоссальное количество энерголучей, несущих информацию со всей планеты и ее спутников, также сюда поступают общие сведения о происходящем в Системе. Пон-тур делает эти потоки безопасными для человека, не препятствуя их прохождению.
Друзья прошли до конца коридора, и перед Ластенией растворилась еще одна дверь, ведущая непосредственно в помещение Информационной Базы. В огромном помещении с высокими гладкими стенами парили полупрозрачные шары серовато-стального оттенка, по их поверхностям скользили быстрые, едва заметные светлые всполохи.
– Ух, ты, – замер на пороге Дэн. – А это что такое?
– Это генераторы информационных лучей, – пояснил Алмон.
– Идите за мной, – сказала Ластения.
Она свернула в незаметный проход, ведущий в сообщающееся помещение, все пространство коего занимал висящий в воздухе огромный прозрачный экран, перед ним стояло восемь кресел, напоминающих кресла пилотов кабины управления воздушным кораблем. Алмон присел в центральное и огляделся в поисках чего-то.
