Джон Уиндем - Миры Джона Уиндема, том 2
– Так безопаснее для головы, Майк.
Когда я передал Филлис наш разговор, то с удивлением обнаружил, что она полностью согласна с Гарольдом.
– Игра стоит свеч, когда есть практическая польза. В данном случае – пользы нет, – без тени сомнения изрекла Филлис. – Всю жизнь нас окружают люди и вещи, о которых мы почти ничего не знаем. Пойми, Майк, обнажать истину без цели – распутство. Ух!.. Каков афоризм, а? И куда это я дела записную книжку?
Гарольд с Туни уехали, и мы снова принялись за дела. Филлис с завидным усердием раскапывала, что еще не сказано о Бекфорде из Фонтхилла, а я занимался менее литературным трудом – корпел над составлением серии о королевских браках по любви, условно названной «Королевское сердце, или Венценосный купидон».
Незаметно пролетел месяц. Внешний мир почти не вторгался в наше добровольное заточение, Филлис преспокойно завершила сценарий о Бекфорде, написала еще два и вернулась к своему нескончаемому роману. Да и я благополучно отмыл королевскую честь от политического презрения и настрочил парочку-другую статей.
В погожие дни мы бросали дела, шли к морю, купались или брали напрокат лодку.
О «Яцухиро» все будто забыли, но термин «усталость металла» прочно прижился среди местных жителей, им обозначали всяческие незадачи – все, что казалось странным и необъяснимым. В обиход вошли всевозможные «усталости» – усталость фарфора, стекла и прочего. Болиды и все с ними связанное казалось таким нереальным, что мы тоже, забыв обо всем, наслаждались тишиной и покоем.
И тут в пятницу вечером в девятичасовой сводке новостей сообщили, что затонула «Королева Анна».
Сообщение, как всегда, было очень коротким: «…Никакими подробностями не располагаем, число жертв пока не установлено!.. – и далее – „Королева Анна“ – рекордсмен трансатлантических рейсов, судно водоизмещением девяносто тысяч тонн…»
Я наклонился и выключил радио.
Филлис закусила губу, в ее глазах стояли слезы.
– Боже мой, «Королева Анна»!
Я достал носовой платок.
– Майк, это мое любимое судно!
Я придвинулся к Филлис, и мы долго сидели обнявшись, вспоминая Саутгемптон, где видели судно в последний раз. Божественное творение – нечто среднее между живым существом и произведением искусства, горделиво уносящееся в открытое море. Мы тогда молча стояли у причала и смотрели, как тает на воде пенная дорожка.
Я прекрасно знал Филлис и понимал, что мысленно она уже там, на корабле: обедает в сказочных ресторанах, танцует в шикарных бальных залах, прогуливается по палубе и переживает вместе со всеми то, что случится.
Я еще крепче прижал ее к себе. Как хорошо, что органы моего воображения расположены значительно дальше от сердца, чем у Филлис.
Спустя четверть часа зазвонил телефон, я снял трубку и с удивлением узнал голос Фредди.
– Привет! Что случилось? – спросил я, понимая, что десять часов вечера – несколько странное время для звонка директора отдела новостей.
– Боялся, что не застану. Слышали новости?
– Да.
– Отлично. Срочно надо что-нибудь о подводной угрозе. На полчаса.
– Но послушай, совсем недавно от меня требовали даже не намекать.
– Все меняется, Майк. Теперь – нужно! Не сенсации, нет. Заставь всех поверить, что на дне что-то есть…
– Фредди, если это розыгрыш!..
– Срочное и ответственное задание.
– Больше года меня считали полным кретином, раздувающим сумасшедшие бредни, а теперь ты звонишь в такое время, когда на вечеринках заключаются идиотские пари, и говоришь…
– Черт побери, Майк, я не на вечеринке. Я в своем офисе и, похоже, проторчу здесь до утра.
– Объяснись.
– Я как раз собирался… Понимаешь, слухи. Невообразимые слухи, будто это дело русских. И какого черта всем взбрело в голову, что красные начнут именно так. Люди взбудоражены настолько, что могут смести все в одночасье, не оставив и камня на камне. Так называемые любители лозунга: «Мы им покажем!» воспользовались моментом. Идиоты, скоты… Их необходимо остановить. Они вынудят правительство подать в отставку, чего доброго предъявят русским ультиматум или что-нибудь еще похлеще. Версия об «усталости металла» не пройдет, это понятно. Поэтому и всплыли вы со своими Глубинами. Завтра мы должны дать материал. В игру включилось Адмиралтейство. Мы вышли на несколько научных светил: в следующей сводке уже будут кое-какие намеки… Би-Би-Си не отстает, американцы вовсю развернули кампанию… Так что если желаешь внести свою лепту, не медли.
– Я понял. На полчаса. В каком стиле?
– Интервью с учеными. Серьезно, деловито, и чтоб кровь не леденило от ужаса. Не злоупотребляй заумными терминами. Материал для нормального смышленого человека с улицы. Главное – обыденно. Предлагаю фабулу: угроза более серьезная и развивается быстрее, чем ожидалось. Удар, нанесенный нам, страшен, но ученые, объединив усилия, найдут средства дать отпор et cetera ([5]). Осторожный, но уверенный оптимизм. Договорились?
– Попробую, но, честно говоря, оптимизмом здесь не пахнет.
– Это неважно, главное, чтобы слушатели прониклись. Твоя задача: убедить всех, что для их же пользы выкинуть из головы антирусский вздор. Если это удастся, мы отыщем возможность подкрепить твою версию.
– Думаешь, в этом будет нужда?
– Что ты имеешь в виду?
– После «Яцухиро» и «Королевы Анны»… мне кажется, они не последние. Там, на дне, видимо, не на шутку обиделись…
– Я ничего не хочу знать. У тебя есть дело, займись им. Закончишь – позвони, продиктуешь на диктофон. Надеюсь, ты позволишь распорядиться материалом по нашему усмотрению?
– Хорошо, Фредди. Ты получишь то, что хочешь. – Я повесил трубку и повернулся к Филлис. – Дорогая, для нас есть работенка.
– Только не сегодня, Майк. Я не могу…
– Ладно, справлюсь сам. – Я пересказал ей пожелания Фредди Виттиера. – Для начала, думаю, выбрать стиль, придумать тезисы, а затем повыдергивать из старых сценариев подходящие отрывки. Ах черт, ведь они остались в Лондоне!
– По-моему, мы их знаем почти наизусть, а заумничать, как сказал Фредди, не стоит. – Филлис задумалась. – У нас с тобой неважная репутация, мы можем с треском провалиться.
– Если утром газеты сделают свое дело, то недоверия к нам поубавится. Наша задача – лишь закрепить…
– Нам нужна твердая позиция. Первое, о чем нас спросят: «Если все так серьезно, почему вы молчали? Почему до сих пор ничего не сделано?» Что ты ответишь на это?
Я почесал затылок.
– А если так: «Без сомнения, трезвые понимающие люди Запада восприняли бы это известие вполне нормально, но какой реакции ожидать от остального, более эмоционального и легко возбудимого населения планеты? Его реакция непредсказуема. Поэтому, в интересах дела, мы сочли необходимым не волновать аудиторию в надежде, что наши ученые предотвратят опасность раньше, чем она выползет на поверхность и возбудит тревогу общественности». Ну как?
