Владимир Гусев - Век дракона (сборник)
— Да? — сказал Свен. Он аккуратно захлопнул последнюю коробочку и убрал ее. — А мама Ритку сегодня опять била, — сообщил он. — И ругалась.
— А может, — встрепенулся Вест, — может, ты есть хочешь?
— Не. Мне Ритка принесла, вот, — он показал Весту общипанную половину булки. — Я даже Короля с Королевой успел накормить. Министров не успел. Но Рапп обещал сам, я ему дал кусочек — на месяц хватит. Им же мало надо. А Королева умнее Короля, она четыре барьера берет и еще прыгает, а Король еле-еле переползает. А Министр Пищи умнее Королевы.
— Как же ты их так, — сказал, думая о другом, Вест, — Короля — и вдруг прыгать заставляешь.
— Ой, да они радуются, еще как, у них же ничего этого нет, им интересно…
Вест вспомнил, как сегодня утром весь двор елозил на животах, а потом заводила Рапп с двумя приятелями нестеснительно мочились при всех в мятое ведерко, куда глядела остальная компания и заливалась беспечным детским смехом.
— Дай мне попить, — попросил Свен, — после булки очень хочется.
Вест принес попить, предварительно несколько минут отскребая с оббитого края кружки присохшее. Многострадальная Мария дома лишь спала да заговаривала, поскольку редко приходила не навеселе.
— Свен, — сказал Вест, — ты не хочешь?.. Я тебя отнес бы.
— Нет, — сказал Свен, краснея, — это я всегда сам.
— Хорошо, — сказал Вест бодро. — А что же говорила Рита?
— А хвасталась. Она только и делает, что хвастается. И какой у нее сейчас супер, а у этого супера свой супер и ее супер на своем супере сделал двух других суперов, которые чужие. А все вокруг дохляки, я спросил: и я дохляк? А она дала мне булку и заплакала… а потом, как с мамой поругалась, так мне по голове стукнула и хотела всех поубивать, но я не дал… а таких вкусных булок у нас никогда не было, я оставил, чтобы мама попробовала, а то она начала ругаться и не успела…
Свен заснул. Вест видел это уже в третий раз, и теперь понял сразу, что Свен засыпает. Подождав, пока дыхание мальчика сделается ровным, Вест поднял откидную доску и на цыпочках удалился.
Рита. Ей было пятнадцать лет, но при знакомстве она нахально заявила, что семнадцать, и посмотрела так, что стало ясно: начала рано и испытала многое. Рита… А ведь кое-что ты знаешь, Рита. И про лес ты рассказываешь, и даже бывала. Рита. Супер на супере — это интересно. “Сделали”… Вест догадывался, о чем речь. Это было нетрудно — догадаться.
* * *Площадь озарялась факелами. Устья трех улиц, выходящих на площадь, были освещены лучше, потому что факельщики прибывали оттуда и останавливались, и светили над головой. Взрыки-вал шум от двигателей: факельщики часто подгазовывали. Вообще-то площадь была небольшой, средних размеров, и едва ли тут набралось шесть — семь десятков мотоциклистов.
— Самая крупная сходка в этому году, — хрипло сказал Пэл. Он лежал рядом, и лица их нависали над площадью. Вест весь сжался, чтобы не чихнуть от газолиновой гари.
— Смотри, смотри, пошел в круг, — сказал Пэл. Вест весь изогнулся.
— Сейчас начнет.
Вест чихнул, и это оказалось совсем неслышно за ревом двигателей. Он посмотрел вниз. Посреди площади, там, где сполохи огней уже не играли на мокрой брусчатке, появился одинокий факел. Его колеблющийся свет позволял различить тонкую руку, плечи и голову, показавшуюся Весту непропорционально огромной, как тыква. Потом он понял, что это из-за шлема. Цвета звезды, как ни приглядывался) не различил. Фигурка в центре замахала свободной рукой и до крыши, где они лежали, донесся то и дело заглушаемый голос. Несколько раз Вест разбирал слово “мотобратство”. Ага, подумал он. Больше он ничего не разбирал. Фигурка постояла в центре недолго, юркнула, смешалась с толпой, и двигатели вдруг взревели разом, созвездие факелов пришло в движение, кружа по площади, словно в медленном водовороте, и это было бы очень красиво, если бы Вест мог забыть грохот очередей и визг рикошета. И клуб черного огня и ослепительного дыма он помнил очень хорошо.
Факелы вновь смешались, и стали быстро гаснуть — по одному, по два. Вместо них заполыхали три костра на устьях трех улиц.
— Все, — сказал Пэл громко и снял очки. Очки у него были маленькие, черные, удивительно, что он в них ночью видит. Да и днем.
— Как все? — Вест по инерции говорил вполголоса.
— Все, все, они закончили, можно говорить. Можно спуститься к ним, посидеть у костров, если хочешь. Только это скучно.
— Они не будут стрелять? Безопасно?
— Ну, в общем, да, — протерев, Пэл надел очки. — Насчет стрелять не поручусь, но в общем безопасно. Да я им и не позволю особенно-то стрелять.
Пэл тоже был безномерным. Крейн сказал, что слышал о нем премного, хотя лично узнал буквально за несколько дней до Веста. По Городу о Пэле шла слава великого безобразника, зачинщика скандалов чуть не со Стражей, относительно легких, впрочем. Но однажды стычка вышла не особенно легкой, и с тех пор Пэл носил очки. Пэл сам должен был идти в Стражу, и за что не получил сиреневого мундира, Крейну, во всяком случае, не рассказывал. К Весту же проявил искреннее любопытство, обещав показать Город, так что Вест был рад знакомству.
У костра сидело человек пятнадцать — юнцы и девы. Юнцы были в шлемах с оранжевыми звездами и куртках, подозрительно топорщащихся на животе или на боку. Девы — кто во что горазд, но от юнцов отличались мало. Вест на всякий случай поискал среди них Риту. Он также подумал, что не худо бы взглянуть на мотоциклы, стоявшие позади во тьме, но решил, что успеется. Их с Пэлом встретили несколькими взглядами, а так внимания не обратили.
— Гер, — сказала белокурая девушка рядом с Вестом. Она обращалась к худому кадыкастому парню и тянула его за рукав.
— Отстань, — сказал он.
— Н-ну, закрутили! — восторженно сказал парень с пробивающимися усиками, сидевший по ту сторону костра. — Как милые!
— Вощ-ще, — сказала черноволосая толстушка.
— Теперь на Тридцать второй надо, — сказал кадыкастый.
— Д-да на кой те-ебе, — лениво сказал рыжий, возившийся со снятым шлемом. На кадыкастом шлема тоже не было.
— Сороковой и Пятнадцатой тебе мало? — продолжал рыжий. — К-куда ты лезешь, к-кишками охота мотать?
— Сплюнь, Прыщ, — сказала белокурая. Она была за кадыкастого горой. Она снова потянула его за рукав: — Ну Гее-ер…
— Отстань, — сказал он.
— Пора, — сказала толстушка. — Эй, Лимка, пора! — крикнула она через костер. Там двое-трое встали, куда-то быстро сходили, чего-то принесли. “Что-то” было в больших бумажных пакетах. Давай-давай, сказали там, и в костер, малиново приседающий на угольях, посыпались некрупные кругляши. Картошка, что ли? — подумал Вест. Он сосредоточил внимание на кадыкастом и его окружении. Кадыкастый ему сильно напоминал центральную фигуру с площади.
