Александр Студитский - Сокровище Черного моря
— И вы считаете, что она не знала, над какой темой вы работаете?
— От меня, я полагаю, узнать об этом она не могла.
— Так. А как вы думаете, почему ваш научный противник профессор Калашник также был привлечен в круг ее знакомых?
— Мне казалось это чистой случайностью. — Колосов покачал головой.
— Я допускаю, что ваше знакомство с Радецкой и ее знакомство с профессором Калашником было случайностью для вас, для него и, может быть, даже для нее. Но, уверяю вас, все это не было случайностью для Колли. Это мне совершенно ясно. Жаль, конечно, что мы констатируем это только теперь.
— Значит, вы считаете, что Радецкая была агентом наших врагов?
— С уверенностью я это сказать не могу. Но то, что враг использовал ее в своих целях, для меня не представляет сомнений.
Смолин слушал Колосова с возрастающим волнением. Его томило гнетущее чувство непоправимой ошибки.
— И все же я не понимаю, — сказал он негромко, как бы размышляя вслух, — если знакомство Радецкой с Калашником и мной интересовало Васильева, или, как вы говорите — Колли, для получения сведений о нашей работе, почему же в последнее время он вел себя так, что это знакомство прекратилось.
— Это показывает, — живо ответил Колосов, — что знакомством с Радецкой Колли разрешал и другую задачу. Вы и Калашник для него было дополнительными объектами. Очевидно, теперь настал момент, когда Колли переключился на свое основное задание.
— Какое же? — спросил Смолин в недоумении. — Впрочем, извините, может быть, мой вопрос…
— Именно этот вопрос и послужил причиной моего посещения. И я надеюсь, что мы сумеем совместно с вами внести в него ясность.
— Я вас слушаю… Хотя решительно не понимаю, чем я тут могу помочь?
Колосов испытующе посмотрел на Смолина.
— Именно, вы! Вы — как ученый, как участник и руководитель работ, вокруг которых и развернулась возня иностранных разведчиков. — Он встал с кресла и сделал несколько шагов по ковру. — Извините, мне удобнее размышлять на ходу. Так вот, начнем с того, что представим себе всю картину в целом. Вы и ваши зарубежные соперники решаете одну задачу, — начал он, остановившись у стола. И заинтересованы в том, чтобы в решении этой задачи друг друга опередить. Насколько я, понимаю, вам удалось приблизиться к решению. Противник пытается овладеть вашим секретом, а вашу работу задержать. Это делает понятным многое. Я уверен, что гибель Крушинского не случайна. Едва ли можно назвать случайной и гибель культуры гигантской водоросли. Вы считаете, что она погибла потому, что вообще организмы с гигантскими клетками нежизненны. Допустим, что это так. Но едва ли было случайностью то, что в иностранной прессе появилось сообщение о работах Симпсона с гигантскими водорослями, которое и увлекло вас на этот ложный путь. Что же касается исчезновения Петрова, то нет сомнений, что он похищен и похищен, конечно, не друзьями, а врагами. Мотивы всех этих диверсий понятны. Диверсии нанесли вашему делу большой ущерб. Но он был бы еще большим, если бы враг знал о вашем деле все, что знаете вы.
— Да, в этом наше преимущество. Враг наносит удары наугад, не зная, что для нас главное.
— К сожалению, это преимущество мы сохраняем не во всем, — сказал Колосов, снова принимаясь ходить.
— А именно?
— У нас есть данные, что враг знает о нашем деле такое, что для нас до сих пор еще остается неясным.
— Что же это может быть? — удивился Смолин.
— А то, что кто-то уже владеет секретом золотодобычи из морской воды. И это, очевидно, известно врагу…
Смолин поднялся с места, чувствуя, как по всему его телу пробежал холодок.
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
— Я говорю, что кто-то уже добывает золото из воды с помощью морских растительных организмов. Вот сюда и направлены происки иностранной разведки. Может быть, даже более упорные, чем в отношении вашей работы. Потому что здесь не перспектива решения, а уже решенная задача.
— Что же это может быть?! Не с неба же свалилось это решение. Кто-то должен был его получить. О всех работающих в этой области я знаю. И сомневаюсь, чтобы нашелся человек, которому удалось опередить меня.
— Если бы речь шла о создании золотоносных организмов. Но, ведь, как вы знаете, такой организм существует и в природе. Более того, он живет в Черном море.
— Вот что! — протянул Смолин. — Значит, речь идет о том, что кто-то здесь уже нашел месторождение водоросли?
— Да. Нашел. И, может быть, уже эксплуатирует.
Неожиданная догадка пронеслась в голове Смолина. Он схватил Колосова за рукав и почти шепотом спросил:
— Радецкий?
Колосов кивнул головой:
— Да. И если у вас сейчас возникла эта мысль, значит, в своих рассуждениях я прав. Почему вы о нем подумали?
— Сегодня я слышал рассказ о его отце — Федоре Радецком. Он занимался исследованием минералов Карадагской котловины. А сейчас у меня мелькнула мысль, что это были не минералы, а колония золотой водоросли, которую он эксплуатировал.
— И эта мысль находит какое-нибудь подтверждение?
— Да. Дело в том, что при вторичном драгировании в Карадагской котловине мы снова обнаружили обломки золотой водоросли.
— Значит, в своем предположении я был прав, хотя ничего о том, что вы рассказываете, не знал.
— А вы как пришли к этой мысли?
— Путь довольно длинный, — Колосов снова уселся в кресло. — Интерес Васильева к семье Радецкого не остался для нас незамеченным. Васильев-Колли давно вызывал у нас подозрение и последний год был под наблюдением. Подозрение это усилилось, когда он стал встречаться с вами и профессором Калашником. Но это знакомство окончилось, а связь его с семьей Радецких продолжалась. И я понял: если наши подозрения справедливы, то объектом его деятельности может быть только старик Радецкий. Вы правы: никакими сведениями военного и технического характера ни он, ни его дочь располагать не могли. И надо было решить, каким секретом, интересным для иностранной разведки, владеет этот человек.
— И это вам удалось решить?
— В виде более или менее обоснованного предположения. В окончательной форме это предположение созрело у меня слишком поздно: когда я узнал о бегстве Васильева с дочерью Радецкого. Это была точка над i. Но и раньше я имел основания для моего предположения. Первое: старик жил с начала первой и до конца второй мировой войны за границей в Румынии. Мне удалось выяснить, что там он оставил жену, которая эмигрировала в Америку. Вполне возможно, что она владела его секретом и заинтересовала в нем соответствующие круги… Но, повидимому, она не располагала никакими доказательствами, и попытки овладеть секретом Радецкого не предпринимались. Находка золотой водоросли в Черном море, о которой, очевидно, стало известно иностранной разведке, и была этим доказательством. Колли появляется в обществе Радецкого именно в этот момент…
