Сандра Макдональд - Край бесконечности (сборник)
Вот тогда он и заметил тур.
Тот возвышался рядом с полосой – грубая пирамида из булыжников. Вэй подошел ближе. Груда оказалась выше него и явно была сооружена намеренно.
– Что это такое?
Пилот подошла следом за ним.
– Это место высадки Цао Си – человека, который первым ступил на Марс, но прожившего на поверхности всего час после крушения своего одноместного модуля. – Его тело было возвращено семье на Землю.
– Да, я как-то видел его мавзолей.
– Но место, где он ходил, чтят до сих пор. Даже взлетная полоса – это скорее подобающий месту жест, символ связи между землей и небом, космосом и Марсом. Тут люди поселились недавно, поэтому все пока сделано на скорую руку.
Вэй огляделся вокруг и выбрал камень размером с собственную голову; булыжник с острыми гранями не катился, но в столь низкой гравитации весил мало. Капитан перенес его и водрузил на верхнюю часть пирамиды.
– Все прибывающие так делают, – заметила пилот.
– Почему меня доставили именно сюда, в это место?
Девушка пожала плечами.
Но ответ и так был очевиден. Ничего не зная о колонизации Марса, он просил бывшее руководство указать подходящее направление, новый дом. Начальству понравился символизм этого места. Но Цао Си был героем, а Вэй нет.
Пирамида поразила его до странности крутыми склонами:
– Такое сооружение нельзя построить на Земле.
– Возможно, нет.
– Интересно, а насколько высокий курган можно возвести при такой низкой гравитации?
– Я не знаю, – девушка указала на пыльный хвост, тянувшийся за блестящей точкой, которая приближалась со стороны куполов. – Ваши хозяева. Семья, муж и жена, в прошлом члены команды межпланетного судна. Они вызвались помогать вам, пока вы осваиваетесь на Марсе.
Вэй почувствовал, как же ему не хочется встречаться с этими людьми, этими марсианами. Ему здесь не было места. Впрочем, желание забраться в челнок и вернуться на орбиту тоже не появилось. Он подумал, что сейчас нигде не нужен, словно уже умер. Но при этом остался живым, дышал, мог удивляться и интересоваться, например, этой пирамидой.
– Возможно, я найду здесь цель.
– Уверена, что найдете, – пилот коснулась его руки, и даже сквозь слои скафандра Вэй ощутил давление, заботливость этого жеста. – Возможно, вы станете хранителем пирамиды.
От ее слов он улыбнулся:
– Возможно.
Вэй вдруг понял, что даже не знает имени пилота. Он повернулся к приближавшемуся марсоходу.
Когда Сюэ Лин уже выходила из кабинета, Вэй проверил расписание по установленному в столе планшету. Его интересовало не время, а следующая встреча. Офис располагался воистину удачно, его встроили в стену купола так, что из окна открывался вид на окрестности, и Вэй мог судить о времени по движению полуденного солнца, скользящего вокруг граней пирамиды.
Он с испугом понял, что следующая встреча у него с Биллом Кендриком. Опять будут неприятности с этим американцем, которого ему буквально свалили на голову из колонии ООН в Эдеме.
Кендрик уже ждал его, когда Сюэ Лин открыла дверь. Это был жилистый и высокий человек гораздо выше китайца. В его файле говорилось, что американцу исполнилось сорок пять лет, лишь чуть больше, чем самому Вэю; но выглядел он моложе, если не считать преждевременной седины. Возможно, та была столь же искусственной, как гладкие щеки и подтянутая кожа на шее и подбородке.
В кабинет Вэя он вошел с явно увесистым рюкзаком и придержал дверь для выходившей Сюэ Лин, посмотрев ей вслед со странной тоской во взгляде.
– Приятная девушка, мистер мэр.
Вэй поморщился. Кендрик жил здесь уже четыре года, неплохо подтянул стандартный китайский, но при обращении к Вэю всегда использовал эту неуместную английскую форму. Наверное, такая легкая форма протеста, подумал Вэй и решил быстро умерить интерес Кендрика к Сюэ Лин, прежде чем тот возникнет:
– Ей шестнадцать. Это моя дочь. Приемная.
– О, – Кендрик окинул взглядом полупустой кабинет и уселся на одно из двух кресел, стоявших у стола. – Ваша дочь? Не знал, что у вас есть дочь, родная или приемная. Если позволите мне заметить, она кажется немного грустной.
Вэй пожал плечами:
– Она сирота. Потеряла семью во время полета на «Подсолнухе», том самом корабле, который…
– На вашем корабле, я знаю. И почему вы ее удочерили?
– Это лишь формальность. Ей был нужен законный защитник. Она попала на Марс десять лет назад, но не смогла ужиться с опекунами или приемными родителями, хотя попыток было сделано много. В результате попала в школу во Флегра Монтес.
Кендрик нахмурился:
– Я слышал об этом месте. Туда селят всех детей с проблемами.
Вэй снова поморщился. Но по существу американец был прав. Рождение и воспитание детей на Марсе было рискованным делом. Из-за низкой гравитации и мощной солнечной радиации, периодически случавшихся аварий, вроде разгерметизации или экокраха, многие рождались мертвыми или больными. Даже здоровые дети могли вырасти неправильно – слишком уж давила тюрьма купола; на планете царила настоящая эпидемия психических расстройств и аутизма. Вот для чего была построена Флегра Монтес. Но школа служила и последним убежищем для таких детей, как Лин, которые просто не вписывались в сложившееся общество.
– На самом деле представители Объединенных Наций и китайцы управляют школой совместно. Это один из примеров нашего взаимодействия на Марсе.
Кендрик кивнул:
– Восхитительно. Хорошо, что теперь вы подарили ей дом. Понимаю, почему вы чувствуете ответственность.
Кендрик в своем репертуаре, подумал Вэй. Другие вечно танцевали вокруг да около, но американец говорил прямо о чем угодно. Наверное, пережиток его прошлого. В конце концов, он построил на Земле успешную карьеру, пока не перешел дорогу законам Героического поколения и не был изгнан на Марс; несомненно, прямота и откровенность сослужили ему хорошую службу.
– Мистер Кендрик, мы здесь говорим о вас, а не о моей дочери, – Вэй постучал пальцами по планшету. – Мне снова приходится читать отчеты о вашей недисциплинированности…
– Я бы так не сказал, – возразил Кендрик. – Назовем это нецелесообразно приложенной энергией. Или поколением неподходящих идей, в которых поставленные вами дуболомы не смогли увидеть потенциально ценный вклад в марсианское общество.
Вэй уже страшно устал, хотя разговор только начался. Кендрик выучил язык, но сознательно или по какой-то иной причине не вписывался в местную культуру. Здоровенный шумный американец здесь, в китайском поселении, был слишком живым, слишком громким.
– Мистер Кендрик, я вновь трачу ценное время на ваши выходки, которые…
