Альбер Робида - Двадцатое столетие. Электрическая жизнь (старая орфография)
«Благодѣтель человѣчества, великій Филоксенъ Лоррисъ вдвойнѣ достоинъ этого почетнаго титула! Онъ, — этотъ современный магъ, — возвращаетъ всѣмъ здоровье, возрождая физическую и умственную энергію благодаря составленному имъ лекарству. Вмѣстѣ съ тѣмъ грандіозная его идея медицинской войны навсегда закончила кровопролитную эпоху взрывчатыхъ веществъ, истреблявшихъ безчисленные батальоны молодыхъ здоровыхъ воиновъ, покрывая поля сраженій окровавленными клочьями ихъ труповъ… Медицинская война является громаднымъ прогрессомъ надъ всѣми предшествовавшими способами военныхъ дѣйствій уже потому, что, задаваясь единственно только цѣлью устранять возможность сопротивленія со стороны непріятеля, она будетъ поражать его эпидемическими болѣзнями, которыя хотя и свалятъ на нѣкоторое время съ ногъ все населеніе вражескаго края, но окажутся смертельными лишь для организмовъ, пришедшихъ уже передъ тѣмъ въ состояніе полной негодности».
«Подобно тому, какъ это случилось при изобрѣтеніи пороха, когда монахъ Шварцъ, начавшій эру взрывчатыхъ веществъ, сталъ первою жертвой великаго своего открытія, также и Филоксенъ Лоррисъ, начиная эру медицинской войны изобрѣтеніемъ необходимыхъ для того дивныхъ составовъ и приспособленій, чуть не погибъ въ своей лабораторіи, на аренѣ грандіозныхъ своихъ научныхъ побѣдъ, сраженный вмѣстѣ съ своимъ сотрудникомъ Сюльфатеномъ сгущенными міазмами, приготовленными съ цѣлью изслѣдованія и опыта».
«Дѣйствительно, онъ чуть не погибъ. Къ счастью Провидѣніе сохранило ему жизнь, являющухося залогомъ торжества научныхъ знаній. Онъ долженъ еще пособить переходу человѣчества въ новую блестящую стадію развитія. Благодаря ему священное дѣло прогресса и цивилизаціи значительно подвинется теперь впередъ!»..
«Онъ едва не погибъ, но остался въ живыхъ… Распростертый на одрѣ болѣзни и терпѣливо вынося тяжкія свои страданія, благородный мученикъ науки какъ-бы расплачивается ими за колоссальный свой геній».
Въ большомъ телефоноскопѣ, выставлепномъ передъ помѣщеніемъ редакціи «Эпохи» и доставлявшемъ парижанамъ возможность любоваться зрѣлищемъ наиболѣе сенсаціонныхъ событій, показывалась утромъ и вечеромъ комната больнаго съ кроватью, на которой лежалъ знаменитый ученый, страдавшій новоизобрѣтенной имъ заразной горячкой. Рядомъ съ телефоноскопомъ вывѣшивался бюллетень, составлявшійся по утрамъ и вечерамъ наиболѣе выдающимися медицинскими свѣтилами.
«Знаменитый ученый лежитъ въ бреду».
«Знаменитому ученому становится немного лучше».
«У знаменитаго ученаго обнаружилось ухудшеніе».
Эти бюллетени издавались до тѣхъ поръ, пока, наконецъ, въ зеркалѣ телефоноскопа не отразился мученикъ науки, облачившійся уже въ халатъ и принявшійся какъ ни въ чемъ не бывало за работу.
Государственный дѣятель, великій исторіографъ и ораторъ Арсенъ Мареттъ, удостоившійся тоже чести считаться мученикомъ науки, поспѣшилъ тотчасъ-же по выздоровленіи внести въ палату законопроектъ о національномъ патріотическомъ лекарствѣ и потребовалъ признанія этого законопроекта неотложнымъ. Втеченіе цѣлыхъ уже двухъ недѣль только и было толковъ, что объ изобрѣтеніяхъ Филоксена Лорриса. Они являлись безсмѣнною злобой дня, — темою всѣхъ дебатовъ въ академіяхъ наукъ. При такихъ обстоятельствахъ законопроектъ, внесенный Мареттомъ, нельзя было положить подъ сукно. Онъ былъ разсмотрѣнъ чрезвычайной парламентскою коммиссіей, обсуждавшей совмѣстно съ знаменитымъ ученымъ его по статьямъ, разобраннымъ, впрочемъ, уже заранѣе до послѣднихъ мелочей столичными газетами. Когда вслѣдъ затѣмъ закопопроектъ былъ внесенъ въ парламентъ, за него высказались почти всѣ партіи, какъ правительственныя, такъ и оппозиціонныя. Благодаря поддержкѣ, оказанной ему въ палатѣ депутатовъ г-жей Понто, а въ сенатѣ дѣвицей Купаръ, представительницей Сартскаго департамента, женская партія впервые оказалась на одной сторонѣ съ мужскою и вотировала вмѣстѣ со сторонниками лиги эмансипаціи мужчины, организованной Арсеномъ Мареттомъ.
Законъ былъ одобренъ громаднымъ большинствомъ голосовъ.
Сущность многочисленныхъ его статей заключалась въ слѣдующемъ:
1) Прививка національнаго и патріотическаго лекарства обязательно предписывалась разъ въ мѣсяцъ всѣмъ французамъ, начиная съ трехлѣтняго возраста.
2) Монополія изготовленія великаго національнаго, патріотическаго, антимикробнаго и очистительнаго лекарства, исцѣляющаго малокровіе и возстанавливающаго израсходованныя силы, предоставлялась на пятидесятилѣгній срокъ фирмѣ Филоксена Лорриса.
3) Знаменитому Филоксену Лоррису народное представительство единодушно вотировало національную благодарность.
Спѣшимъ присовокупить, что великій ученый согласился принять единственно лишь большую золотую медаль замѣчательно художественной работы, на которой, съ одной стороны, изображался онъ самъ ввидѣ Геркулеса, побѣдителя современныхъ гидръ. Надпись на оборотной сторонѣ медали увѣковѣчивала намять объ изобрѣтеніи національнаго и патріотическаго лекарства.
Послѣ того оставалось уладить только второстепеные вопросы, относившіеся до организаціи новой общеобязательной повинности. Это было возложено на самого Филоксена, назначеннаго полномочнымъ главноуправляющимъ ея эксплоатаціи. Сверхъ того, по совѣту Филоксена Лорриса, учреждено было новое министерство общественнаго здравія, портфель котораго былъ предоставленъ выдающейся адвокатшѣ и политической дѣятельницѣ дѣвицѣ Купаръ, сенатору Сартскаго департамента, докладывавшей въ сенатѣ законопроектъ о національномъ и патріотическомъ лекарствѣ.
Правительственная регламентація всего, что относится до гигіены и общественнаго здравія неизбѣжно повлечетъ за собой массу упрощеній и окажетъ населенію Франціи громадныя услуги.
Національное и патріотическое лекарство будетъ во многихъ случаяхъ вполнѣ достаточнымъ для возстановленія пошатнувшагося здоровья и приведенія въ должный порядокъ попорченныхъ или переутомленныхъ организмовъ, безъ всякаго вмѣшательства врачей и аптекарей.
Страдающіе малокровіемъ, разстройствомъ пищеваренія, болѣзнями печени, почекъ, кишечнаго канала и т. д. не замедлятъ почувствовать значительное облегченіе. Имъ не къ чему будетъ прибѣгать къ такимъ крайнимъ средствамъ, какими въ сущности являлись обѣды и ужины въ фармацевтическихъ ресторанахъ, которые такъ размножились за послѣднія нѣсколько лѣтъ. Правда, что обѣды тамъ приготовлялись пo рецептамъ магистрами фармаціи и провизорами, являвшимися одновременно учениками Эскулапа и профессоровъ гастрономіи, но зато эти обѣды обходились довольно дорого.
