Джо Холдеман - Миры неукротимые
Дома я перепугала Дэниела, когда разбудила его поцелуями, а потом подвергла зверскому изнасилованию.
Глава 6
Шанс на спасение
Им пришлось срочно принять решение насчет Джона. Нанохирургия по-прежнему осталась только в воспоминаниях, хотя информационную часть продолжали восстанавливать, так что это могло закончиться через неделю, или год, или десять лет. Но была еще простая нейрохирургия, или микрохирургия, и на борту «Дома» три доктора брались прочистить мозг Джона, чтобы он наконец заработал, как положено. Или отключился совсем.
Больничный совет уведомил семью Джона, что операция должна быть сделана сейчас, в последний год перед высадкой на Эпсилон. Это была только рекомендация, не приказ, но подкрепленная очень вескими соображениями. Джон никогда не сможет попасть на Эпсилон, куда в будущем будут переброшены лучшие представители медицины «Нового дома». Кроме того, в ближайшие десятилетия ожидается очень напряженная работа для медиков, и операции такого рода, как у Джона, получат относительно низкий приоритет.
Врачи не могли даже приблизительно оценить вероятность успеха операции до тех пор, пока Джона не выведут из криптобиоза. Сначала нужно было восстановить в его теле нормальный электролитический баланс. Конечно, он мог умереть при выходе из спячки, но в ближайшем будущем возможности снизить риск не предвиделось.
Против был только Дэниел. Он пришел в ярость от того, что в их семейную жизнь и планы вторгаются доктора со своими предписаниями – предписаниями, опирающимися на догадки, которые могут оказаться совершенно ошибочными. Но Эви проявила стойкость в этом вопросе, так как она единственная в семье собиралась оставаться на борту «Дома» и после высадки. Она готова была поскорее скомандовать хирургам: «Вперед!»
О’Хара оказалась посередине; ее пугала необходимость дать согласие на рискованную операцию, и в то же время очень хотелось, чтобы Джон наконец поправился; короче говоря, она малодушно надеялась, что этот вопрос решится без нее. Сколько у нее мужей на самом деле – один, два или полтора?
Насчет позиции Джона у них троих не было никаких сомнений. Он предпочел бы умереть, чем вести жизнь паралитика.
В конце концов О’Хара отдала свой голос Эви, и Джона вывели из криптобиоза. Сначала все выглядело скверно. В его открытых глазах не было ни тени узнавания или понимания. Но все же на третье утро его взгляд осмысленно остановился на О’Хара. Она объяснила ему положение, и Джон кивком выразил согласие.
Операция длилась девять часов. Эви не была хирургической сестрой, но ей разрешили присоединиться к операционной бригаде в качестве «мальчика на побегушках». Она рассказала О’Хара о неприятной минуте, когда ей пришлось, скорчившись под столом, держать мочесборник для старшего хирурга, юной девицы, годившейся ей в правнучки. Это было ужасно: девчонка буквально держит в руках жизнь ее мужа, а сама еще не умеет профессионально справляться с позывами урогенитального сфинктора. Но нейрохирурги должны быть привычны к долгим операциям, какое бы впечатление этот эпизод ни произвел на Эви.
Их предупредили, что результат будет виден не сразу; так что никто не встревожился, когда Джон не проявил признаков немедленного выздоровления. Через неделю он вернулся к своему словарю «да – нет –дерьмо» и мог сосчитать до десяти. Теперь можно было забрать его из госпитальной палаты в его комнату с низкой гравитацией.
В речевой деятельности не наблюдалось ни малейших изменений. Через месяц доктора провели серию тестов и вынуждены были признать, что операция никак не повлияла на его состояние. Его мозгу теперь хватало кислорода, но он просто отказывался служить.
Глава 7
Будь таким, как ты есть
В возрасте 55. 43 (11 Тереза 428).
Собственно, все началось десять дней назад. Я была слишком занята, чтобы заниматься дневником: морочила юные головы, выворачивала людей наизнанку, всякое такое.
Меня назначили заведовать отделом индукции – индукции способностей через добровольное гипнотическое внушение – на том веском основании, что больше никто с этим связываться не желает. К тому же я занималась этим еще на земной орбите и даже лично прошла первую половину процедуры. Результат – Прайм.
Правда, это было 26 лет назад, по моему подсчету, или 66 лет «настоящего» времени, или 147 лет Эпсилона. Больше половины жизни назад, как ни считай. Я вспоминаю этот процесс как дурной сон; всякое воспоминание – как пробуждающийся кошмар.
Но теперь это не проблема. Здесь намного меньше людей, а я улучшила свои администраторские навыки. Одна из проблем состоит в том, что три четверти файлов индукции пропало. Девять десятых уничтожены во время информационной катастрофы. И только несколько восстановлены. Вторая проблема – недостаточный энтузиазм в массах.
Это еще мягко сказано. Проще найти консенсус с бандой мятежников. Индукция особенно эффективна для молодых, и, конечно, лучшие кандидаты – это люди, не проявившие никаких талантов в общественно-полезных направлениях деятельности. Но когда вы предлагаете им подвергнуться индукции, они ощериваются и выпускают когти: «Не хочу быть роботом, хочу оставаться собой!» Даже если оставаться собой значит просто успешно перерабатывать свой рацион в компост.
Одним из кандидатов на индукцию, не оказавшим сопротивления, к моему огромному облегчению, стал муж Сандры – Джейкоб. Он не обнаруживал каких-либо особых талантов, необходимых первопоселенцам – хороший бросок не самое существенное достижение в жизни. Я просто показала ему список, и Джейкоб сказал, что, на его вкус, слесарное дело может оказаться интересным. Он закончил завтрак, поцеловал нас обеих на прощание и на две недели сдался монстру ИС.
Большой проблемой остаются для нас обращенные. Вот это уж настоящие машины по производству компоста. Можно, конечно, просто брать каждого за руку и отдавать машине, а они будут блаженно улыбаться, понимая, что на то Господня воля. Но даже истуканы обладают гражданскими правами. Психометрики называют их «личностями, утратившими волевой импульс», что я лично нахожу эвфемизмом для слова «истукан». Пройдя индукцию, они заслужили бы право вновь быть причисленными к человеческой расе. Но по мнению некоторых, гораздо нравственней предоставить им тонуть в болоте, но – по собственному выбору.
Камаль Мухаммед, инженер общественного мнения, помогавший нам для общего блага отправлять людей в спячку, сам не был в криптобиозе. Он уже давно в отставке, и лет ему теперь 105 (233 по времени Эпсилона), но он и сейчас то и дело помогает администрации. Я пошла к нему советоваться.
