Михаил Немченко - Только человек
— Кончилась?! — Позвонков не поверил своим ушам. — Да ведь позавчера еще была полная емкость!
— Вот, ягода-машина, опять вы удивляетесь, — Степаныч повернул голову и посмотрел на бригадира круглыми светящимися глазами. — Будто не знаете, что они уплетают ее за обе щеки.
— Малина, — по привычке поправил Позвонков и неожиданно икнул, ягода-малина. А с пастой все-таки странно. При всем их аппетите ее должно было хватить еще по крайней мере часов на двадцать. Уж не припрятывают ли они нашу пасту впрок, а?
— Вот, ягода-машина, что же я, по-вашему, не смотрю за ними? — обиделся Степаныч и отвернулся, погрузившись в процесс своего электропитания.
«Малина», — хотел было опять поправить Позвонков, но снова икнул — и махнул рукой. Если бы Степаныч был обычным серийным роботом, его можно было бы в два счета отучить от «ягоды-машины». Но оранжевый детина принадлежал к новейшему поколению роботов, представителей которого за высокий индекс разумности стали полушутя-полувсерьез называть «почти человек», сокращенно — пчел. И если уж Степаныч переиначил на свой лад подцепленное им где-то выражение (изготовленный в Луна-центре, он никакой малины, понятно, и в глаза не видел), — мало было шансов убедить его говорить иначе.
Массовый выпуск пчел до сих пор не удалось наладить. Рождались они медленно — нередко инженер-наладчик месяцами бился над «оживлением» своего детища. Потому и стало традицией называть новорожденного в честь его непосредственного создателя. В бригаде Позвонкова были и Джонычи, и Борисычи, и даже один Анна-Мариевич. Но сейчас все они спали в консервационной камере глубоким сном, покрытые толстым слоем вакуум-пасты. Бодрствовал один Степаныч…
«Расконсервировать? — размышлял Позвонков. — Привести на всякий случай в готовность, а пасту — в дело… Беспилотник приползет через сутки, — как раз должно хватить».
А икота между тем все усиливалась. Позвонков выдул два туба минеральной — никакого результата. Он уже потянулся было к ящичку с медикаментами, но тут вдруг подал голос Степаныч:
— Нет, ягода-машина, сдается мне, не простая у вас икота, определенно не простая.
Позвонков раздумывал лишь полмгновения. Схватив ручку, он торопливо принялся стенографировать свое икание. Точка… точка… тире… точка… тире… Так и есть, Ул шпарил по нейролучу открытым текстом! «И-н-с-п-е-к-т-о-р, — возникло на бумаге, — и-н-с-п-е-к-т-о-р, и-н-с-п-е-к-т-о-р…»
Распрямившейся пружиной Позвонков взметнулся из кресла. Если бы на астероиде не действовала установка искусственного тяготения, он наверняка вознесся бы к самому потолку. Но установка исправно функционировала, и бригадир пчел, на ходу натягивая скафандр, подхватил под руку Степаныча и бросился заметать следы.
За три часа бурной деятельности он замел почти все, что поддавалось заметанию, — когда Степаныч вдруг принес опасную новость: к астероиду приближается корабль. Встревоженный Позвонков приник к локатору, но у него тут же отлегло от сердца — корабль оказался обычнейшим беспилотным грузовиком, явившимся почему-то раньше графика.
Едва небесная посудина пришвартовалась и была втянута магнитными лебедками в разгрузочный шлюз, бригадир пчел поспешил туда в сопровождении Степаныча и его только что разбуженных оранжевых собратьев. Первым делом Позвонков подлетел к контейнерному отсеку: ему не терпелось узнать, полностью ли выполнена заявка на вакуум-пасту. Но вместо желанных емкостей с пастой из откинутого люка на бригадира глянули насмешливые раскосые глаза. Ловкий прыжок — и фигурка в скафандре встала перед остолбеневшим Позвонковым. «Н. Пеунто, инспектор», — прочел бригадир на груди у гостя, пожимая протянутую руку.
Росту в инспекторе было метра полтора с небольшим — идеальные габариты для внезапных ревизорских налетов в тесных беспилотных грузовиках. И судя по лукавой улыбке на смуглом остроскулом лице, Н. Пеунто перенес этот не слишком комфортабельный рейс вполне нормально.
— Прошу ко мне в бункер, — пригласил Позвонков, постепенно приходя в себя.
— Не-е, — все с той же хитрой улыбкой помотал головой маленький инспектор. — Как говаривали мои предки на Ямале, — сначала оленей сосчитаем, потом чай пить будем… Что, что? — Он придвинулся к Позвонкову, которому даже в скафандре едва доставал до подбородка, и снизу вверх посмотрел в глаза так пристально, как только позволяли два слоя глассилита. — Уж не хотите ли вы сказать, что олешки тю-тю? Но следы-то все равно должны остаться… — Гость шутливо погрозил пальцем и уже без тени шутки приказал: — Прошу оставаться в бункере до моего прихода. Пчелы — за мной! Круто повернулся и зашагал к выходу из шлюза.
Он явился в светящийся всеми огнями бункер часа через полтора, когда Позвонков уже расстарался с ужином.
— О, как у вас тут вкусно пахнет! — инспектор, ставший без скафандра совсем миниатюрным, блаженно втянул воздух, разглядывая накрытый в жилом отсеке стол, посреди которого красовалось в прозрачной индукционной жаровне гусиное филе по-марсиански. — Как говаривали мои ямальские предки, — люблю культурно отдохнуть, а особенно отведать оленьей грудинки… — Он опустился на стул и поднял черные глаза на Позвонкова. — Ну так что, хозяин, будем признаваться?
— Это в чем же? — невинно полюбопытствовал Позвонков и тоже сел.
— В чем? Ну, во-первых, — инспектор загнул палец, — вы утаили от Комитета факт сверхрекордной производительности труда. На сооружение в недрах астероида миксера-накопителя для складирования метеоритного железа вам было дано четыре месяца, не так ли? А сейчас выясняется, что за каких-то пять недель сделано чуть ли не девяносто процентов…
— Ну уж, девяносто! — решил возмутиться Позвонков. — Установка первичного дробления — еще в чертежах. Магнитные тралы для рыбалки в этом самом метеоритном поясе — тоже не начинали монтировать. Выдолблена только сама полость, да и то не полностью…
— Кем же, позвольте полюбопытствовать? — И без того узкие глазки инспектора превратились в ехидные щелки. — Кем же выдолблена, если ваши труженики-пчелы лежали бай-бай? Вы, конечно, успели их поднять и расставить по рабочим местам, но полностью замести следы, увы, не хватило времени! — С этими словами инспектор выхватил из сумки нечто напоминающее длинный черный чулок и победоносно помахал им над головой.
Отпираться больше не имело смысла: функции этих чешуйчатых, отливающих металлическим блеском «чулок» были слишком хорошо известны — их натягивали на щупальца наподобие рукавиц…
— Охмурили они меня, — глухо проговорил Позвонков, стараясь не глядеть на гостя, проворно включившего свой «Дикто». — Прилетели и давай уламывать. Отказывался я, отказывался, да и не устоял… А потом вижу: и правда, куда быстрее у них получается… — Он помолчал и дипломатично предложил: Может, все-таки займемся сначала гусем, а после уж…
