Константин Борисов - Идол темного мира
В этот момент одна из морковок вдруг начала энергично выбираться из земли, действуя листьями ботвы, как руками.
— Куда! — рявкнул лорд Энтони, хватая носорожий корень за макушку.
— Отстань! — пропищала в ответ морковка. — Погулять охота! Да не сбегу я, чего привязался!
Лорд Энтони почувствовал, как внезапно ослабели его колени. Он сел на землю и, вытаращив глаза, стал следить за действиями корнеплода. А тот выбрался наконец наверх и… и действительно пошел гулять, весело прыгая вокруг менее активных собратьев. Прогулка продолжалась минут десять, после чего носорожий корень нырнул в свою родную ямку и заботливо похлопал вокруг себя ботвой, уплотняя землю. Сэр Макдональд решил, что пора вернуться в дом. Но встать на ноги ему удалось далеко не сразу, и потому большую часть пути он проделал на четвереньках. Лишь метрах в трех от заднего крыльца ему удалось принять вертикальное положение. Войдя в кухню, он застал там хлопочущую возле плиты Нусю. Клям куда-то подевался.
— Нуся… — осипшим голосом заговорил лорд Энтони. — Нуся…
— Что с тобой, Тони? — испугалась девушка, взглянув на бледного гостя. — Что случилось?
— Нуся… — повторил лорд, не в силах найти слова для описания увиденного. — Эти… морковки…
— Что с ними? — пуще прежнего всполошилась девушка и бросилась к окну. Но на грядке царили покой и тишина, и Нуся снова повернулась к сэру Макдональду. — Да можешь ты объяснить, что произошло, или нет?
— Да! — выкрикнул лорд Энтони. — Морковка гуляла!
— Ну и что? — удивилась девушка. — Не век же ей в земле-то сидеть!
Она едва успела подставить табурет под лорда Энтони, который снова потерял под собой опору. И поспешно налила ему стаканчик местного самогона. Выпив зубодробительное пойло и как следует встряхнув головой, лорд Энтони жалобно произнес:
— Но она еще и разговаривала!
— Да ведь это же носорожий корень, — засмеялась Нуся. — Конечно, он умеет и говорить, и двигаться. Но если уж прижился на каком-то месте — не сбежит.
— Но, детка, — возразил сэр Макдональд, — если оно разговаривает, значит, оно обладает каким-никаким разумом! Как же вы из него зелье-то готовите? Из мыслящего-то существа?
Нуся вдруг смутилась и отвернулась к окну. Лорд решил, что девушка испытывает угрызения совести… но он ошибся. Дело было совсем в другом.
Налив гостю еще стаканчик живительного напитка, Нуся тяжело вздохнула и приступила к объяснениям.
— Видишь ли, Тони… зелье готовят не из самого носорожьего корня. Но это страшный секрет, и я надеюсь, что ты…
— Я буду нем, как могила! — клятвенно пообещал лорд Энтони, с огорчением заглядывая в опустевший стакан.
— В общем, для зелья используются только экскременты носорожьего корня. Понимаешь? Корень ведь не просто так погулять вышел, ему в туалет нужно было сходить… ну, а потом надо собрать то, что он оставил…
— О! — воскликнул лорд Энтони, внезапно развеселившись. — И часто они гуляют?
— Ну, пару раз в день…
Лорд Энтони представил, как его гости, затаившись в кустах, наблюдают за скачущей вокруг грядки черной морковкой… и залился хохотом. Нуся не стала спрашивать гостя о причинах смеха. Она просто сказала:
— Обед будет готов через полчаса. Посиди пока в гостиной, ладно?
Через полчаса лорд Энтони и Клям, тщательно вымыв руки, уселись за накрытый белоснежной скатертью стол. В центре стола красовалась низкая широкая ваза с незнакомыми сэру Макдональду цветами. Они были похожи на золотые шарики, гроздьями висевшие на безлистых колючих ветках. Лорд Энтони оценил изысканность цветов и точность подбора вазы — она была блекло-синей в черных разводах и отлично подчеркивала красоту букета.
Больше на столе ничего не было.
Нуся торжественно поставила перед мужчинами огромные плоские тарелки, положила на каждую по двузубой вилке. Не забыла и о приборе для себя. После этого она вышла — и вернулась с супницей в руках. Лорд Энтони недоуменно вздернул брови. Супница в его представлениях связывалась с неким жидким блюдом… но тарелка и вилка перед ним наводили на мысль о чем-то вроде бифштекса. Это становилось интересным.
Нуся уселась напротив мужчин и, сдвинув немного в сторону вазу с цветами, чтобы та не мешала ей видеть Кляма и лорда Энтони, сказала:
— Тони, блюдо это несколько необычное. Поэтому я сначала объясню, как его едят.
— О, конечно! — и лорд Энтони решил пошутить: — Оно что, бегает?
— Именно так, — кивнула девушка. — Но далеко не убежит, не беспокойся. Это булики. Их окунают в заварное тесто и потом подсушивают до хруста. Но, само собой, от этого булик подвижности не теряет, скорее наоборот. Поэтому когда ты раскусываешь тесто, он может выскочить. Но побежит, естественно, сюда, — Нуся показала на вазу с цветами. — Его привлекает желтый цвет. Так что хватай вилку — и лови его.
— А… э… — замялся лорд Энтони. — А эти булики — они кто такие?
— Это личинки гигантского фараона, — пояснил Клям. — Бабочка такая.
— Личинки бабочки… ты хочешь сказать, это просто гусеницы?
— Ну, вроде того, — кивнул Клям, с вожделением глядя на супницу.
Лорд Энтони внимательно посмотрел на бывшего стража идола, потом на Нусю… нет, непохоже было, чтобы они над ним издевались. Да черт побери, подумал вдруг сэр Макдональд, ел же я дождевых червей? А чем гусеница хуже?
И он храбро протянул свою тарелку Нусе, снявшей крышку с супницы.
Глава тридцать девятая
Все осталось позади — и созвездие Хрю, и звезда Хромосома, и планета Храпунья. Личный звездолет сэра Макдональда, великолепная «Черная Стража», нагруженная под завязку драгоценными экспонатами, вышла в Глубокий Космос. Тьма, продырявленная звездами, окружила корабль, и тишина Пространства пролила покой на пресытившуюся впечатлениями душу лорда Энтони.
Но покою не суждено было слишком затянуться.
После первого же прыжка через гиперпространство, когда лорд Энтони еще валялся на койке в своей каюте, размышляя, стоит ли вообще подниматься, над его головой вдруг свистнул динамик и раздался голос пилота:
— Сэр, мы приняли сигнал бедствия.
— О! — лорд Энтони вскочил, как подброшенный пружиной, и в одну секунду очутился в рубке «Черной Стражи».
— Далеко? — коротко спросил он.
— Три парсека, сэр, — ответил штурман. — Рукой подать.
— Вперед! — решил сэр Макдональд. Впрочем, будь расстояние и в десять раз больше, он сказал бы то же самое. Оставить без помощи потерпевшего крушение в Глубоком Космосе — на такое способны только последние подлецы. Или представители старых рас, которым наплевать на всех кроме себя.
