Константин Мзареулов - Звёздный лабиринт – 2
— Пожалуй, вы правы, — согласился Сталин. — Ответьте на другой вопрос. Можно ли читать мысли собеседника, если вы не знаете его родного языка?
— Разумеется. Совершенно не важно, на каком языке думает пациент. Мышление интернационально.
— А могли бы вы прочитать мысли… скажем так, не человека?
Сбитый с толку неожиданным вопросом, Мессинг задумался, затем ответил, растерянно разводя руками:
— Вы имеете в виду животных? Животные не умеют мыслить… Но мне приходилось управлять поведением собак. А однажды в цирке дрессированный тигр выполнял мои мысленные команды.
— Я имел в виду вовсе не животных, — проворчал Сталин.
Вольф не мог читать мысли хозяина кабинета, но понял, что тема беседы исчерпана. Сталин задал еще несколько малозначительных вопросов, — скорее всего, из вежливости. Затем проводил гостя до двери, а на прощание произнес:
— Очень надеюсь в скором времени использовать ваши феноменальные качества для очень важных дел…
Оставшись один в кабинете, он заполнил неровным трудночитаемым почерком несколько страничек записной книжки. Лишь после этого разрешил секретарю пригласить членов Политбюро, ожидавших вызова в предбаннике.
Берия зачитал сводку управления разведки. Этой весной заместитель госсекретаря США Уэллес много недель колесил по Западной Европе, пытаясь помирить англичан и французов с немцами и при этом намекал Гитлеру, что воевать нужно вовсе не с Парижем и Лондоном, а с Москвой. В те же дни его британский коллега заместитель министра иностранных дел Джеймс Батлер сказал японскому послу в Лондоне: «Цель Англии — путем блокады или другими способами принудить СССР вести войну против Германии».
Донесения разведчиков и дипломатов подтверждали, что западные политики по-прежнему считают своим главным врагом не Гитлера, а Сталина. Лидеры империалистических стран готовы были пойти на любые преступления, лишь бы стереть с карты мира величайшую державу. Эта тупая политика с неизбежностью привела Париж и Лондон к катастрофе.
Разговор в кабинете пошел о главном событии международной жизни — Германии удалось одержать убедительную победу на Западном фронте. Небольшое подразделение немецких диверсантов за считанные часы принудило к капитуляции Данию. Затем вермахт стремительными ударами механизированных соединений оккупировал Бельгию и прорвал линию Мажино, устремившись в глубь Франции. Армии союзников бежали, даже не пытаясь дать отпор врагу, и сейчас агонизировали последние очаги сопротивления в Норвегии.
— Кстати, насчет Норвегии, — заметил Ворошилов. — По-моему, после потопления «Глориес» можно считать закрытым вопрос о том, кто сильнее — линкор или авианосец.
— Эти недомерки даже стыдно называть настоящими линкорами, — уточнил педантичный Молотов. — Линейные крейсера к тому же слабые по броне и вооружению.
Все понимали, о чем идет речь. Накануне пришло известие о сражении в Северном море неподалеку от норвежского порта Нарвик. Неразлучная парочка немецких линкоров «Шарнхорст» и «Гнейзенау» атаковала и уничтожила британский авианосец «Глориес». Англичане даже не успели поднять в воздух самолеты, и плавучий аэродром пошел ко дну под градом одиннадцатидюймовых снарядов.
— Мы и не сомневались, что наше решение строить линкоры было единственно правильным, — удовлетворенно произнес Сталин. — Что сообщают из Сан-Франциско?
Вызвали истомившегося в приемной Биберева. После введения с прошлого месяца новых воинских званий Матвей Аристархович стал контр-адмиралом и ужасно этим гордился, хотя петлицы на его кителе остались прежними — с двумя звездочками.
Моряк доложил, что на калифорнийской верфи строго по плану разворачиваются работы по достройке «Халхин-Гола». Различным предприятиям распределены заказы на необходимое оборудование. Ленинградские конструкторы, совместно с американскими коллегами, завершают создание проекта обновленного линкора. Кораблестроители обязуются закончить монтажные работы и отладку двигателя к следующему лету.
— Стало быть, в мае — июне сорок первого мы должны доставить на верфь артиллерию, — сделал вывод Сталин. — Успеем?
Молотов и Маленков заверили, что наркомат вооружений умрет, но выполнит задание — четыре башни с орудиями главного калибра будут готовы в срок.
Экспериментальная шестнадцатидюймовка уже проходит испытания на Балтийском полигоне. Пушки меньших калибров давно освоены промышленностью, с ними проблем вообще не предвидится. Затем, после вступления в строй «Халхин-Гола», заводы приступят к изготовлению артиллерийских установок для «Советского Союза» и «Советской России» — двух новейших суперлинкоров, которые планировалось спукать на воду в начале сорок второго года.
Матвей Аристархович особо подчеркнул приятный факт: при заключении контракта удалось добиться солидной экономии валютных средств. Корабль такого класса стоил, по американским ценам, около пятидесяти миллионов долларов, однако мафия оформила линкор «плавучим краном» и добилась, чтобы при калькуляции расходов была засчитана двадцатилетняя амортизация изделия. В результате «Халхин-Гол» обойдется Советскому правительству всего лишь в двенадцать миллионов.
— Одно мне, признаюсь, не совсем понятно, — закончил Биберев. — Господин Каноцци почему-то настоял, чтобы половина этой суммы была уплачена наличными.
Наивность контр-адмирала, который удивлялся таким простым вещам, насмешила матерых политиков. Берия фыркнул:
— Зато нам их интерес очень даже понятен. Будут им наличные.
— Это много?! — забеспокоился Сталин. — Легко будет переправить такую сумму?
— Ерунда, — отмахнулся Лаврентий Павлович. — Один чемодан, набитый стодолларовыми купюрами.
Когда Биберев ушел, Ворошилов поинтересовался, откуда взялось странное выражение — «отмывание денег». Сталин, которого в Политбюро не без веских на то причин считали ходячей энциклопедией, охотно пустился в объяснения. Оказывается, в эпоху «сухого закона» мафия гребла колоссальные деньги на нелегальной продаже спиртных напитков, и встала проблема — легализовать эти доходы, чтобы вкладывать «хмельные миллионы» в некриминальные сферы бизнеса. Тогда один мафиози догадался организовать сеть прачечных и оформлял «черный нал» как деньги, полученные от стирки белья.
— Не совсем красиво выглядит с нашей стороны, — повздыхал Калинин. — С уголовниками сотрудничаем, с гангстерами.
— А то мы во время революции не использовали уголовный элемент, — сказал Ворошилов. — Один Махно чего стоил!
