Геннадий Прашкевич - Костры миров (сборник)
— Шу… — подозрительно протянул Челышев. — Женское имя…
— Ну и что?
Челышев усмехнулся:
— Действительно…
— А цель? — спросил Хенк.
— Обязательно хочешь знать?
— Это тайна?
Челышев и Хархад переглянулись.
— Боюсь, Хенк, цель тебе не понравится, — медленно произнес Челышев. — Ты долго отсутствовал, ты не знаешь того, что происходит в Крайнем секторе. Боюсь, Хенк, и наша просьба тебе не понравится. Но если быть совсем точными, это не просьба.
— Не просьба?
— Это приказ.
Приказы звездного Патруля не обсуждаются, это Хенк знал. За спиной любого звездного Патруля стоит, как правило, целая цивилизация, если не две и не три. Но Хенк не любил неясных приказов. Он переспросил:
— Цель?
— Одиночный протозид, Хенк, — медленно пояснил Челышев. — Всего лишь одиночный протозид.
— Надеетесь на контакт?
— Нет, Хенк. Ты, как и мы, знаешь, что протозиды неконтактны.
Челышев сухо усмехнулся:
— Мы не надеемся на контакт, Хенк. Мы надеемся уничтожить этого одиночного протозида. Мы — Охотники.
6
Хенк немало слышал об Охотниках.
Весьма квалифицированные профессионалы.
Готовили их на одной из баз Водолея: специальная закрытая школа для специалистов, работающих в ситуациях, последствия которых непредсказуемы. Он, Хенк, никогда прежде не встречался с Охотниками, но много слышал о них. В системе Гинапс Охотники в свое время потеряли почти треть сотрудников, но сумели предотвратить столкновение двух воинственных подрас Гинапса. Еще Хенк слышал об Охотнике по имени Шарп. Хенрик Шарп почти девять лет провел в зловонных подземных городах планеты Бессель, чуть было не угнанной представителями миров нКва. Планета Бессель никогда не принадлежала мирам нКва, так же как последние никогда не входили в Межзвездное сообщество. Заслугой Охотника по имени Шарп, особо отмеченной океаном Бюрге, явилось его достаточно ровное отношение ко всем задействованным в этом происшествии расам, в том числе и к представителям крайне несимпатичных людям миров нКва.
Но — протозид!
Арианцы — да, Цветочники — да. Они не раз организовывали вылазки против протозид. Но там речь шла о крупных скоплениях. Чем мог помешать кому-то одиночный гравитационный организм, равнодушно дрейфующий в сорока световых годах в стороне от Конечной станции?
Хенк не мог не верить Петру Челышеву и его коллеге. Они являлись сотрудниками звездного Патруля, они, конечно, получили приказ с Земли. Такой приказ, как правило, весьма строго обоснован, и если дело доходит до его исполнения, возражений попросту не может быть.
Хенк обязан был верить Охотникам, но все в нем протестовало.
Истребители звезд?
Конечно.
Но сейчас в районе квазара Шансон дрейфовал лишь одиночный протозид, один-единственный протозид, ни для кого не представляющий опасности. Ситуация усугублялась еще и тем, что любая акция, проведенная против одиночного протозида, мгновенно станет известна всей этой древней расе. Ведь одиночный протозид — это всего лишь часть единого колоссального, рассеянного в пространстве организма.
Хенк механически следовал за Охотниками. Он не видел смысла в готовящейся акции, но приказ оставался приказом, а он, Хенк, — землянин.
Корпус «Лайман альфы» отбрасывал тень чуть ли не на половину космодрома. Щелкнули замки, шипя, опустился на бетон язык дежурного пандуса.
— Как у тебя? — спросил Хенк, проверяя шлюзы.
Шу ответила:
— Разрабатываю маршрут.
Охотники невольно задрали головы: голос Шу звучал где-то под сводами.
— Переключись на бортовую аппаратуру, — хмуро приказал Хенк. — Через двадцать минут стартуем.
— Земля? Ты получил разрешение?
— Нет, — ответил Хенк. — Пока не Земля.
И прежде чем бросить карту курса в щель Расчетчика, взглянул на Челышева.
Челышев покачал головой:
— Ничего не могу сделать, Хенк. Мы прибыли на Симму незадолго до тебя. Приказ есть приказ, нас не всегда знакомят с подробностями. Мы ожидаем новостей, но ты же сам видел — почтовые ракеты запаздывают. Не могу утверждать определенно, но, похоже, в нашем секторе что-то случилось. Что-то такое, от чего этот одиночный протозид стал опасен. Надеюсь, вернувшись, мы получим разъяснение. Мы всего лишь исполнители, Хенк.
Хенк усмехнулся.
«Лайман альфа» стартовала, ослепив космодром Симмы мгновенной вспышкой.
Они шли в открытом пространстве. На правом экране, едва-едва укрощаемый мощными фильтрами, пылал квазар Шансон.
Прошло семь минут, и радары засекли протозида.
Еще через две минуты Хенк увидел его на экране — крошечная запятая, действительно крошечная, чуть побольше его корабля, но с массой, превышающей две земные.
Крошечная запятая, такая невинная на фоне звезд.
Хенк знал, что протозид их видит. А это означало, что корабль Хенка видят сейчас все протозиды, на каком бы расстоянии от него они ни находились. Разве руки Хенка не чувствовали бы об опасности, защеми его ногу капкан?
— Одиночный протозид никому не опасен, — хмуро сказал Хенк. И уточнил: — Никому и никогда. Кто может отдать приказ об уничтожении пусть не родственного нам, но разумного существа?
— Межзвездное сообщество, — сухо ответил Челышев. — Межзвездное сообщество существует давно, и я никогда не слышал о его ошибках.
— Это одиночный протозид, — подчеркнул Хенк. — Охота на него лишь оттолкнет от нас протозидов. Да, они не ищут дружбы с нами, но они ведь другие, Петр. Они совсем другие.
— Сочувствую, Хенк.
Тяжелое молчание залило штурманскую обсерваторию «Лайман альфы».
Случайные звезды, входя в поле обзора, слепили глаза, Хенк тут же стирал их изображение разрядчиком. Теперь уже на всех экранах отчетливо определилась массивная запятая протозида. Он плыл в пространстве, одинокий, как Космос. С невольной завистью Хенк вдруг ощутил, как жгут эту темную запятую бешеные лучи квазара, как мощно всасывает в себя каждую случайную пылинку этот разумный, но замкнутый на себя организм. Кто они — протозиды? Почему он, Хенк, землянин, не может думать о протозидах, как о врагах?
У Хенка вдруг закружилась голова, колющая боль ударила под лопатку. Он почти вспомнил! Но что?
Он чуть не вскрикнул от боли и тут же пришел в себя.
Ладно.
К этому он вернется.
Сейчас он хотел одного — не нанести беды протозиду.
