Джек Макдевит - Двигатели Бога
– Бинго!
– Да. Видимо, тот, кто вырезал надпись, был хорошо знаком с куракуанской мифологией. Источники расходятся в вопросе о количестве глаз чудовища. Так или иначе, друг Урика Калипон отправился вместе с ним, и они решили отвлечь внимание Хоргона, предложив ему лакомое блюдо.
– Корову?
– У Хоргона была однообразная диета: он питался исключительно людьми.
– О!
– Во всяком случае, герой считал именно так. Калипон выразил согласие стать добровольцем. Он первым нападет на Хоргона. Предполагалось, что Урик спрячется, пока Калипона не сожрут, а сожрав Калипона, животное насытится и не станет трогать героя.
Хатч покачала головой.
– Довольно странное поведение для куракуанца. Они ведь не были склонны к самоубийствам?
– Хатч, вы говорите так, будто у куракуанцев всего одна культура. У них, как и у нас, превеликое множество кодексов поведения. Некоторые воспринимали самоубийство как разумное деяние. Но мы почти ничего не знаем о том периоде, когда возникли сказания об Урике. По этой же причине нам не многое известно о цивилизации, построившей Храм Ветров. Поэтому я не могу точно ответить на ваш вопрос. Калипон и сам был героем. Но, принеся себя в жертву, он обрел бессмертие. Потом целый народ носил его имя.
Она удивленно подняла брови.
– Еще один герой.
– Да. И самоотверженный. Так бывает везде. На Ноке существует несколько вариантов мифа. Как и у нас. Например, Патрокл.
– А почему другой, как его, – Урик не догадался принести себя в жертву? В конце концов, они спасали его подружку.
– Ну, знаешь ли, не очень-то прилично спасать леди, бросая ее любимого в пасть тигру. Нет. В этом мифе Калипону досталась роль жертвы. И он добровольно сыграл эту роль. В этом-то вся соль истории. Каждый должен внести свой вклад в борьбу со злом.
– Ну и как, это сработало?
– О, да. Калипон погиб. Урик прикончил Хоргона и получил один его глаз. А потом священная морская птица «ныряльщик» помогла ему получить и Лисандру. В память о своем избавлении Лисандра повесила золотую цепочку с глазом на шею и никогда ее не снимала. Известно также, что на изображениях ей сопутствует птица-ныряльщик. – Итак, вопрос: чем же все это закончилось?
– Чем же?
– А вот чем. – Карсон наполнил стакан. Отблески электрических свечей играли в вине.
– Он освободил ее, и они счастливо прожили всю жизнь, – предположила она.
– Нет. – Он покачал головой. – Конец не такой. И он никогда таким не бывает. По крайней мере, у эпических героев. Должно быть окончательное утверждение мифа, признание богами и людьми значимости героических поступков. И должно быть возвышение. В данном случае возвышение произошло следующим образом. Пока герой отсутствовал, на его дом напали разбойники. Лисандра погибла, защищая их сына. Урик догоняет разбойников и убивает их, но и его смертельно ранят в стычке. Тут-то у богов появляется возможность воздать ему божественные почести. В награду Урик (о Калипоне ничего неизвестно) становится божественным воином из когорты бессмертных, которых призывают к битве в самые тяжелые минуты. Эти воины увековечены тем, что их поместили на небо.
– Интересно, – признала Хатч. – «Ищите нас по свету глаза Хоргона.» Таким образом. Создатели Монументов дают нам понять, откуда они прибыли?
– Возможно.
– Если это так, то это значит, глаз Хоргона – звезда. Может, звезда, на которой они живут.
– И я тоже об этом подумал, – признался Карсон.
Хатч съела немного спагетти.
– Может, для начала определить созвездие.
– Видимо, да.
– Но как? Нам известны созвездия вокруг Куракуа?
– Ни одного из той эпохи.
Она вздохнула.
– Все равно мы в море, и берега не видно. Как мы найдем созвездие, которое похоже на куракуанца с копьем? А потом надо еще сузить круг поисков до одной звезды.
– Думаю, что искать надо не Урика. Глаз Хоргона связывался не с ним, а с Лисандрой. Это она носила глаз.
– Все равно, – сказала Хатч. – Значит, должно существовать созвездие Лисандры?
– Урик и Лисандра любили друг друга. В мифах любовники такого уровня не разлучаются и в потустороннем мире. Эти двое всегда вместе – во всех мифах, а значит, их и на небе надо искать вместе.
– Все равно это безнадежно. – Хатч всплеснула руками. – Вы когда-нибудь пытались составлять рисунки из звезд? Как мы ее узнаем?
– Хороший вопрос. Если у тебя есть идеи, буду рад послушать.
– Нет у меня никаких идей.
– Может быть, все не так уж безнадежно. У нас есть козырная карта – глаз Хоргона был красным.
* * *ИЗ БИБЛИОТЕЧНЫХ АРХИВОВ
В чертогах Ка, деяниям моим хвалу вы пели
И именем моим благословляли,
Но я стремлю свой бег по бескрайнему снегу
Во тьме времен, под светом лунным,
Где друг мой Калипон?
Реют вымпелы цвета отваги
Над заставой Хастера,
Реют вымпелы цвета отваги –
Синий и серый, как море и скалы,
Мои цвета, синий и серый, как море и скалы,
Они еще ярки в угасающем свете;
И стремлю я свой бег по бескрайнему снегу
Где ты, Лисандра?
из «Урика на Закате» (перевод Филиппа Маркотти)16
Профессор Эмеритус Эрик Кофтон из Джорджтауна, осматривая куракуанскую экспозицию в музее Ивера, заметил круг зодиака, вырезанный на поверхности столика. Он быстро понял, что совершил открытие, но не понял, насколько важное. Академия выдала ему свидетельство.
Изображения были абстрактными, и по ним невозможно определить, как выглядело созвездие в действительности. Но под фигурами были надписи.
– Не знаю, поможет ли это нам, – сказал Карсон, разворачивая репродукцию. – Стол из тех же мест, что и культура письма Казумеля. К сожалению, ему всего несколько сотен лет. Может быть, это тот же самый зодиак, а может, и нет. Но посмотрите сюда. – Он указал на куракуанца с копьем, щитом и в шлеме. – Называется «Воин».
– Вы думаете, это Урик?
Во взгляде Карсона светилась надежда.
– Мы должны оставаться объективными. Но оно дополняется женским созвездием.
– А женское созвездие – его часть или оно все-таки отдельно?
– Отдельно. У нас нет английского эквивалента этого названия, но в переводе это будет звучать примерно как «Прекрасная дева, непорочная мать».
Хатч улыбнулась.
– Это Лисандра. Я ее ни с кем не спутаю.
