Колин Уилсон - Страна призраков
Тролльчонок уже успел влезть на кресло и недвижно уставиться на огонек расширенными глазами. Когда приблизился Найл, шар в его руке повел себя странно. Он вздрагивал, словно норовил вырваться из руки, подобно воздушному шару; приходилось даже придерживать.
В эту секунду совсем рядом громыхнуло, да так, что Найл от неожиданности чуть не выронил шар. Запахло озоном. Мальчуган расхохотался и захлопал в ладоши: видимо, к этому раскату он имел прямое отношение.
Дед поднял озорника с кресла, освободив место для Найла. На сиденье его, взяв под мышки, усадил тролль. Кресло было явно не по росту: огромное, с подлокотниками на уровне головы. Шар теперь дергался так сильно, что приходилось удерживать его обеими руками. Усилилось и покалывание; ладони буквально жгло.
Старик запустил руку в углубление и вынул еще один шар размером примерно с тот, что рвался из ладоней Найла Аккуратно помещенный дедом на пол, кристалл постепенно померк. Затем тролль взял шар Найла и положил на место первого. Тот мгновенно воссиял намного ярче своего предшественника; капитан невольно отпрянул, а Найл аж зажмурился. Но затем, повинуясь безотчетному импульсу, отнял ладони от глаз и всмотрелся в сияние. При этом оно словно вливалось внутрь, преображая его самого в шар света.
Дивным был этот опыт, вызывающий одновременно и страх, и безудержную радость. Он ощущал себя словно припавший к кружке жаждущий, боящийся, как бы ее не вырвали из рук. Этот свет обновлял чувство внутренней силы, испытанной некогда в Белой башне.
«Это вот паллен, — указал старик на зеленоватый столп. — Он соединяет шар со своим окружением».
Чувствовалось, как по столпу поднимается некая энергия, отчего шар светится подобно лампе.
Эффект можно было сравнить с действием медальона. Хотя медальон усиливал в основном волю. Шар же углублял и чувства, наделяя их озаренностью. То же самое и со знаниями. Медальон концентрировал ум, а одухотворенная сила его одновременно расширяла, так что теперь разум Найла вмещал в себя и эти горы, и долину Мертвых с ними вкупе.
Приобщившись к силам кристалла, Найл уяснял теперь и его цель, и суть его, и историю. Создатель шара был священнослужителем, потратившим год, чтобы найти глыбу кварца весом в полсотни фунтов и вызволить из кристаллической темницы этот полуфунтовый шар, чья энергия скоплялась на протяжении полутора миллионов лет.
Неудивительно, что его так жаждет заполучить Маг. Завладев этой вещью, он невероятно усилил бы свою мощь. Ведь нити от этого кристалла простираются по всему миру, подобно паутине, а энергия, сверкающая сейчас трепетными сполохами, — это энергия самой Земли, та же взрывная сила, что исторгается громом и молнией. Подобно заряду батареи, она хранится в окружающих сейчас Найла кристаллах. А со входом в мир шара эта сила сделалась доступна его, Найла, уму. Не сходя с этого самого кресла, служащего своеобразной смычкой между умом и шаром, он мог бы вызвать громовое сотрясение всей долины Мертвых; мог сделать так, чтобы озеро вышло из берегов и сокрушило все на своем пути.
Пронзительная эта догадка рождала вполне логичный вопрос. Отрешившись умом от шара — отчего тот заметно потускнел, — Найл спросил у старого тролля:
«А у карвасида есть в распоряжении подобный шар?»
«Есть, только несравненно слабее».
«Откуда он взялся?»
«Карвасид сделал его сам, используя порабощенного боку. Бока, — предвосхитил он следующий вопрос, — это дух природы, обитающий в серебряных и медных рудниках. Он может принимать человеческое обличье. Вообще боки — замечательные мастеровые мира дива».
Переданная умозрительная картина была не сказать что приятна. Перед глазами встал высоченный, будто освежеванный человек с худым трупным лицом и запавшими красными глазами, довольно-таки зловещими. Прочтя мысли Найла, старый тролль сказал:
«Да, они могут быть очень опасны. Но карвасиду как раз нравится демонстрировать на них свою силу».
«А откуда взялся ваш собственный шар?»
«Его сделал мой прадед. Он не такой мощный, как твой, потому что кристалл у него погрубее».
Судя по мысленному образу, большая роль здесь отводилась структуре кристаллической решетки, как у портных внимание уделяется текстуре и изяществу ткани.
«Можно попробовать?» — спросил Найл.
«Конечно».
Убрав из углубления шар Найла, старик поместил туда свой. Устанавливать контакт не потребовалось — хрустальный стул сам осуществил смычку, — и сразу сделалось понятным значение слов тролля. Этот шар не мог концентрировать такое количество земной силы — поле охвата у него было меньше.
Напрашивался еще один вопрос.
«Интересно, а почему никто из угнанных в полон пещерных жителей за все время так и не открыл карвасиду, где упрятан шар?»
«Об этом знал один лишь жрец, а он был убит».
«А сами вы никогда не думали его отыскать?»
Старик покачал головой.
«Уж коли сам карвасид с этим не справился — а мне это известно, — значит, шар спрятан был надежно. Да и найди я его, не хотелось бы после этого сносить на себе неуемную алчность карвасида».
«И еще один вопрос. Ты мог бы подсказать нам наиболее удобный путь в Страну Призраков?»
«Это необязательно, — ответил старый тролль. — Ты все можешь узнать через него. — Он кивком указал на кристальный шар. — А теперь мы, пожалуй, оставим тебя одного, более-менее с ним освоиться».
С этими словами он забрал с паллена свой шар, заменив его шаром Найла. Его свет тут же сделался ярче, а Найл испытал кратковременное внутреннее сжатие, какое бывает, если с непривычки повернуть медальон.
Спустя минуту он остался в пещере один. Капитана явно обрадовал повод удалиться: от такой энергии пауку было не по себе.
Хотя и приятно было оказаться в одиночестве, но все равно без стороннего совета Найл чувствовал себя до странности скованно: надо что-то делать, но что и как?
Первое, что пришло в голову, это установить контакт с матерью, узнать, как там сейчас Вайг. Найл расслаблялся, пока не почувствовал, как от него в эфир протянулись незримые нити живого восприятия. Затем он привел в действие навык, которым овладел в келье Сефардуса — своеобразный «щелчок» в мозгу, — и представил во всех деталях комнату матери.
все получилось так быстро, что он даже сам не успел подготовиться. Какое-то мгновение — и вот Найл уже в комнате матери, что в другом крыле дворца. Стоял он спиной к двери, а мать сидела на стуле, штопая детскую одежонку.
