Ирина Крупеникова - Семь стихий мироздания
Ни новых идей, ни возражений не прозвучало.
— Утром оттестируем основные системы, — подвела черту Каляда. — Какие бы препятствия нам ни ставили, нашей главной целью остается Изначальная Точка. А сейчас идите отдыхать. День был тяжелый.
Донай потрепал пса, устроившегося возле кресла.
— Брысь на место. Я уже давно изображаю для тебя подушку.
Собака недовольно засопела, подняла голову с колен Ви-Брука, сонно взглянула на него и водрузила массивную морду на его руку.
— Эй ты! Как там тебя? — возмутился Донай. — Гаюнар, убери отсюда своего пса.
— Зачем? Ты ему очень нравишься, — весело откликнулся Данила.
— Ну ладно. Я с ним сам поговорю. Как его зовут?
Вопрос озадачил всех.
— А мы как-то и не думали, — растерялся пилот.
— Давайте назовем их Шариком и Бобиком, — хихикнув, предложила Юлька.
«Не солидно как-то. Они же такие большие. Пусть будут Рексом и Барбосом», — высказался Пэр.
— Лучше уже Чертяга-1 и Чертяга-2? — засмеялись близнецы.
— Бросьте валять дурака! Имя — это вам не шутки, — одернул их Данила.
В последнюю фразу он вложил излишне много пафоса и тут же пожалел. Такой дешевый ход не привлек бы к нему внимание Серафимы, скорее наоборот, но капитан просматривала отчеты охранных зондов на мониторе и в «крещении» участия не принимала.
— А что если их назвать Кастор и Полидевк, — сказал Донай.
— Как-как? — удивилась Юлька.
— Кастор и Полидевк. Так звали героев-близнецов в каких-то легендах.
«Отличная идея!» — поддержал зеленый призрак.
Остальным имена тоже понравились, но неожиданно все испортила Каляда.
— Красиво, конечно, — сказала она, обернувшись через плечо, — но вы не учитываете маленькую деталь: одна из собак женского пола.
Данила, переварив сообщение, накинулся на Оливула.
— Предупредить не мог, что ли?
Бер-Росс изумленно смотрел на животных.
— Я здесь не при чем. Статуями они были абсолютно одинаковыми, могу поклясться.
Данила вздохнул.
— Надеюсь, девица — та, что облюбовала Доная.
Пэр, летавший вокруг псов, принял облик человека.
«Как раз наоборот, — сообщил он. — И, кажется, это даже логично: мужское начало выбирает смерть и разрушения, а женское — жизнь и созидание».
Данила кисло взглянул на собаку. Сучка, бодро виляя хвостом, преданно смотрела ему в глаза. Донай играючи козырнул Гаюнару.
— Наше вам с кисточкой!
— А как быть с именами? — напомнил Грег.
— У Кастора и Полидевка не было нечаянно сестры? — поинтересовался Гор.
— Нет, — ответил Оливул, — но зато есть легенда о других близнецах — брате и сестре. Их звали Аполлон и Артемида. Он был божеством Солнца, гармонии и красоты, а она — владыкой леса, повелительницей животных и богиней Луны.
— Браво, Бер-Росс, — провозгласил Донай.
Оливул пожал плечами.
— Я всего лишь развил твою мысль.
«Прекрасно придумано! — поддержал Пэр. — Никто не возражает? Тогда будем звать их Аполлон и Артемида!»
Синий князь сидел один в кают-компании. Друзья давно ушли спать, только Оливул оставался в кабине управления; после короткого совещания с Калядой он обронил, что хочет восстановить формулы треков, по которым Диербрук намеревался достичь Изначальной Точки. Донай время от времени смотрел на закрытую дверь, за которой начинался коридор в «голову» Волка. Хронометр на стене показывал час ночи. Час ноль-одна… час ноль-две… Ви-Брук решительно поднялся.
Оливул слышал шаги за спиной, но будучи уверен, что вошла капитан, не оглядываясь продолжал работать. В черном стекле экрана мелькнула тень.
— Это ты, Донай? — удивился Белый князь. — Как ты себя чувствуешь? Серафима провела с тобой реабилитационный сеанс?
— Еще бы! Гипнозом она владеет классно: я как новенький! А тебя она назвала гением экзорной медицины.
— Она преувеличивает.
— Не скромничай! Ты сделал для меня больше, чем я вообще заслуживал… Не знаю, уместно ли говорить о прощении…
— Донай.
Оливул медленно встал из-за терминала. Синий князь избегал встречаться с ним взглядом.
— Я же всерьез желал твоей гибели, — продолжал он быстро. — Осознанно, четко представляя, что делаю, я строил тебе ловушки в пещерах, и был откровенно рад, когда нашел и разбил кристалл.
— Донай, это уже прошлое, как старая Игра, не получившая развития.
— Игра? Нет, — в его голосе зазвучал надрыв. — И чувства, и мысли были реальны!
— Так ли, брат? Не думай, что я предлагаю тебе пойти на сделку с совестью. Просто давай больше не будем оглядываться назад.
Ви-князь поднял на кузена глаза.
— Ты прощаешь меня?
Оливул улыбнулся, привлек его к себе и крепко обнял.
— Судьбе угодно было сделать нас братьями, а друзьями, — он отступил на шаг и протянул Донаю руку, — мы стали сами.
Синий князь сжал ладонь брата. Как бессмысленный груз, треснул и превратился в прах многолетний панцирь, которым он закрывался от себя и от людей. Оборванная дорога канула в мглу прошлого.
13
Проснувшись утром, Донай был несколько смущен, обнаружив, что встает последним. Ни в спальной каюте, ни в тамбуре никого не было. Заглянув в кабину, он увидал Юльку и Оливула, оживленно беседовавших перед фронтальным иллюминатором. Он бесшумно прикрыл раздвижную дверь и вернулся в кают-компанию. Взгляд остановился на огромном мече с черным витым эфесом. Синий князь заворожено приблизился к образу коварной Стихии и взял его в руки. По клинку прокатилась грозовая синева.
— Ну-ну, малыш, — проговорил Донай, — уймись. Драться будем с врагами. А пока пойдем разомнемся. Мне тренировка не помешает, да и ты залежался, дружок.
Выбрав полянку пошире, Донай скинул жилет и рубаху и поднял свой новый меч. Ему давно не доводилось фехтовать с мнимым противником, поэтому первые выпады получились неуклюжими и бессистемными. Но вскоре он освоился. Эфес, балансировка, длина клинка были будто специально сделаны для его рук. Меч пел в прозрачном воздухе долины, с жадным урчанием норовил добраться до зарослей диких сочных трав, поднимавшихся в человеческий рост, и несогласно гудел, как только Витязь опускал клинок к земле.
Грег и Гор застали Ви-Брука как раз во время передышки, когда он стоял, опершись на меч, посередине поляны. Почувствовав на себе взгляд, Синий князь обернулся.
— Вы что тут делаете?
Юноши нерешительно мялись на месте.
— Мы подумали, может быть тебе партнеры нужны, — ответил Грег.
— А-а, развлекаться друг с другом надоело! — хохотнул Донай.
— Вдвоем тренироваться нам Оливул запретил, — вздохнули оба одновременно. — Ведь правая рука никогда не научится драться, если противником будет левая.
— Забавная ситуация. Черт с вами, делайте мечи, попробуем. Но учтите, я игровую страховку на ходу строить не умею. Так что подумайте, как будете работать в защите.
— О защите лучше побеспокоиться тебе! — воскликнул Гор.
Близнецы создали образ меча. Изображение тут же раздвоилось, и форму обрели уже два предмета.
— Ну как, начнем? — раззадорившиеся, юноши направили оружие на кузена.
Донай легко, будто невзначай, проделал несколько жонглерских приемов с огромным двуручным мечом. Самонадеянности у его новоявленных партнеров заметно поубавилось.
Первые минуты тренировочного боя Грег и Гор наскакивали на Доная по очереди, и однажды Гор даже столкнул его за пределы расчищенной площадки. Стряхнув с рейтуз колючки, которыми изобиловали кусты, расположенные по периметру полянки, Ви-Брук взялся за дело всерьез, и теперь уже его партнеры один за другим бухнулись в заросли. После этого поединок принял более обдуманный характер. Гай-Россы старательно применяли все, чему научились у Оливула, а перед Синим князем встала нелегкая задача не пропустить ни одного удара. Он держался уверенно, несмотря на усиливавшуюся боль в груди, пока не подвела мокрая трава возле заросшей заводи. Под натиском близнецов он отступил, неаккуратно взмахнул мечом, поскользнулся и плашмя грохнулся в грязь.
— Здорово, — проговорил Донай, восстановив вертикальное положение. — Обычно я садился в лужу по собственной инициативе и не буквально.
— Нас все-таки двое, — виновато заметили юноши. — Считай, что ты дал нам фору.
Грег протянул ему руку. Ви-Брук поднялся.
— Продолжим! — провозгласил он.
— А ты в состоянии?
— Дурацкий вопрос. На позицию!
Поединок возобновился. Теперь близнецы атаковали не так рьяно, как раньше. Донай решил подзадорить их и прибавил темп. Правое рука ныла от напряжения, каждый вздох тупой иглой отдавал в груди, однако он не унимался.
