Лестер Дель Рей - Звезда по имени Галь. Заповедная зона
Но это был сущий пустяк, и о нем тут же забыли.
Ракета Мяуса
«Прерываем наши передачи, слушайте экстренное сообщение…»
— Джек! Ну что ты вскинулся как ужаленный? И пепел у тебя сыплется.
— Ох, Айрис, дай послушать!
«…тело, первоначально принятое за комету, продолжает беспорядочный полет в стратосфере, временами снижаясь до…»
— Джек, ты мне действуешь на нервы! Нельзя быть таким рабом радио. Ты бы лучше мне уделял столько внимания…
— Дорогая, я готов все это обсудить и уделять тебе сколько угодно внимания, на все готов, только после. Ради Бога, дай послушать!!!
«…телям восточного побережья предлагается следить за приближением этого…»
— Айрис, не надо!
ЩЕЛК!
— Ну, знаешь, это просто невежливо, это уж такое…
— Хватит, Джек Герри! Приемник не только твой, но и мой. Захотела — и выключила, имею полное право.
— Скажи, пожалуйста, а почему тебе понадобилось именно сейчас его выключать?
— Потому что, если сообщение важное, его повторят еще сто раз, и ты каждый раз будешь на меня шипеть, а мне это не интересно, и так все уши прожужжали, хватит. Вечно ты слушаешь какую-то ерунду, которая нас ни капельки не касается. А главное, еще кричишь на меня!
— Ничего я не кричал.
— Нет, кричал! И сейчас кричишь!
— Мама! Папа!
— Молли, детка, мы тебя разбудили…
— Бедный детеныш… эй, а почему ты босиком?
— Сегодня не холодно, пап. А чего там по радио?
— Что-то летит в небе, малышка, я не слышал до конца.
— Спорим, космический корабль!
— Вот видишь, забил ей голову своей научной фантастикой…
— По-твоему, это фантастика? Молли рассуждает куда разумнее тебя.
— А ты рассуждаешь, как семилетний ребенок. И… и еще на… настраиваешь ее против ме… меня!
— Ой, мам, ну чего ты плачешь!
И в эту минуту словно какой-то великан сшиб кулаком двухкомнатный мезонин приморского коттеджа и расшвырял обломки по пляжу. Лампы погасли, а снаружи весь берег озарила яростная вспышка голубого слепящего света.
— Джек, милый, ты ранен?
— Мам, у него кровь!
— Джек, родной, скажи хоть слово! Ну, пожалуйста!
— Уф! — послушно отозвался Джек Герри и сел; с него, шурша, посыпалась дранка и обвалившаяся штукатурка. Осторожно, обеими руками он взялся за голову и присвистнул: — Дом рухнул.
— Не совсем, милый. — Жена обняла его, попыталась стряхнуть пыль с его волос, погладила по затылку. — Я… мне страшно, Джек.
— Страшно? — Он неуверенно огляделся; в комнату едва сочился лунный свет, все казалось смутным. И вдруг затуманенный взгляд наткнулся на яркое сияние в самом неожиданном месте. Он стиснул руку Айрис. — Верх снесло!.. — выговорил он хрипло и, шатаясь, через силу поднялся на ноги. — Комнату Молли… Молли!
— Я тут, пап. Ой! Ты меня раздавишь!
— Счастливая семейка, — дрожащим голосом сказала Айрис. — Проводим лето в тихом домике у моря, чтоб папочка без помех писал статьи о технике, а мамочка успокаивала нервы… Телефона нет, до кино сто лет добираться, а теперь еще крыша улетела. Джек… Что это в нас попало?
— Одна из тех самых штук, про которые ты не желаешь слушать, — язвительно ответил Джек. — Ты же их не признаешь, потому что они нас никак не касаются. Припоминаешь?
— Это про нее говорили по радио?
— Возможно. Давай-ка выберемся отсюда. Пожалуй, дом еще рухнет на нас или сгорит, мало ли.
— И-нас-у-бьет! — пропела Молли.
— Замолчи, Молли! Айрис, я пойду погляжу, что к чему. А ты бы присмотрела место, где можно поставить палатку… если только я ее отыщу…
— Палатку? — ахнула Айрис.
— Вот здорово! — сказала Молли.
— Джек Герри, я не собираюсь спать в палатке. Сюда сейчас набежит толпа народу, ты что, не понимаешь?
— Ну ладно, ладно. Только вылезай из этих развалин. Поди искупайся. Или погуляй. Или ложись спать в комнате Молли, если ты ее отыщешь. Сейчас не время спорить.
— Никуда я одна не пойду!
Джек вздохнул.
— Эх, не догадался я сказать, чтоб ты с места не сходила, спорщица… Тише, Молли!
— А я молчу.
МЯ-А-У!
— Разве это не ты мяукаешь?
— Не я, пап, честно!
— Как будто кошку придавило, — сказала Айрис. Только откуда тут взяться кошке? Они умные, они сюда не полезут.
УУ-УУА-АУ!
— Ну и воет, прямо жуть берет!
— Джек, это не кошка…
— Да не дрожи ты, как осиновый лист.
— А какой у осины лист? — спросила Молли.
— Молли! Не остри, пожалуйста, ты еще мала для этого.
— Извини, пап, Я забыла.
ММММ-АУ. МММММ… МММ.
— Не знаю, что там за зверь, но уж, наверно, не очень большой, если он так мяукает, — сказал Джек. — И совершенно нечего трусить.
Он сжал локоть Айрис, потом осторожно перешагнул через груду обломков и начал всматриваться. Молли полезла туда же.
Вой больше не повторялся, и за пять минут они ни до чего не доискались. Джек вернулся к жене, она шарила среди обломков и мусора в гостиной, бесцельно поднимала и расставляла опрокинутые стулья.
— Я ничего не нашел…
— Ух!!
— Молли! Что такое?
Молли копошилась в кустах у самого дома.
— Ой… ой, пап, иди скорей!
Это прозвучало так, что отец стремглав выбежал наружу. Молли стояла, вся вытянувшись в струнку, и старалась запихнуть себе в рот оба кулака разом. А у ее ног лежал на земле человек с кожей серебристо-серого цвета; рука у него была сломана, он поглядел на Джека и замяукал.
«…Военно-морское министерство дало отбой тревоги. Пилот почтового самолета сообщил, что неизвестный предмет скрылся в зените. В последний раз его заметили в восемнадцати милях восточнее Норманди-Бич, штат Нью-Джерси. По сообщениям из этого района, он летел очень медленно, издавая громкий свистящий звук. Хотя несколько раз неизвестный предмет снижался до каких-нибудь четырех-пяти футов над землей, по имеющимся сведениям, никакого ущерба он не причинил. Расследование продолжа…»
— Надо же, — фыркнула Айрис, выключая транзистор. — Это называется «никакого ущерба».
— Угу. И раз никто не видел, как эта штука ударила в наш дом, значит, никакие расследователи сюда не явятся. Так что смело можешь удалиться в палатку и залечь, никто не пристанет к тебе с вопросами.
— Ложиться спать? Ты с ума сошел! Спать в тоненькой палатке, когда тут валяется это чудовище и мяукает?
— Ну, что ты, мам! Он больной. Он никого не тронет.
Они сидели у веселого костра, который разожгли дранкой с крыши. Джек без особого труда поставил палатку. Серебристо-серый человек дремал, растянувшись поодаль в тени, и порой тихонько стонал.
