Роман Лагутин - Писк
Мужчина, насторожившись, стал мерными шагами продвигаться к переднему бамперу джипа. Затем он решил немного отойти подальше, для собственной безопасности. Встав на одно колено и упершись голой ладонью в холодный бетонный пол, он заглянул в смотровую яму.
Чудовищная мерзость, что сидела там, откусив очередной кусок мяса от тела автомеханика, резко повернула свою клыкастую морду в сторону Иванченко и громко запищала, широко раскрыв окровавленную пасть.
— Господи!..
Глаза Константина вдруг округлились от увиденного. Он отшатнулся назад и приземлился на пятую точку, а затем, желая поскорее принять горизонтальное положение, заелозил по полу руками, перемещаясь к стене.
Наконец поднявшись, он принялся внимательно осматривать помещение гаража и вскоре увидел дверь, ведущую в кладовку. Нет, он не намеревался там спрятаться — он просто хотел поскорее хоть чем-нибудь вооружиться.
Возле него стоял лишь слесарный стол с прикрученными к столешнице тисками. В качестве оружия применить это было невозможно. Иванченко начал шарить по многочисленным ящикам: в одном были только гвозди, в другом провода, в третьем, черт побери, опять гвозди, в четвертом, ветошь — ничего подходящего.
«Теперь только Господу Богу известно, зачем ему нужно было столько всей этой дребедени.» — подумал Константин, начиная подбираться к заветной двери.
Тем временем мутированная крыса, имевшая гладкую серую шерсть, почувствовав поблизости источник свежего мяса, начала выбираться из смотровой ямы. Пока животное своими когтистыми лапами пыталось взобраться по решетчатым железным ступенькам, Иванченко схватился за холодную блестящую ручку двери и обнаружил, что та уже приоткрыта.
Распахнув ее настежь, он увидел прямо перед собой огромную сквозную дыру в стене, из которой и просачивался в помещение ледяной воздух с улицы.
«Теперь-то понятно, как эта дрянь попала сюда!» — заключил Иванченко, в душе радуясь, что сам догадался до этого.
Увидев знакомый предмет, предназначенный для уборки помещений, он схватился за обработанную жердь и с профессиональной ловкостью сломал ее Т-образный конец. Новехонькая швабра в один миг превратилась из вспомогательного приспособления в смертоносное оружие с острым зазубренным концом.
За спиной Иванченко по бетонному полу заскрежетали острые когти, побудив его резко обернуться (для него этот неприятный слуху звук прозвучал как вызов на поединок). Шумно захлопнув дверь кладовки, он повернулся лицом к врагу.
— Ну что, тварь, — проскрипел он, глядя прямо в глаза саблезубой крысы, — поспорим?..
Он хотел добавить что-то еще, но агрессивно настроенное животное не дало ему этого сделать. Молниеносно сорвавшись с места, словно тугая взведенная пружина, существо полетело прямо на Константина. Пока крыса на долю секунды зависла в воздухе, перед широко раскрытыми глазами-блюдцами мужчины в одно мгновение пробежала вся жизнь.
А потом он рефлекторно выставил перед собой заостренную палку от сломанной швабры.
Не долетев до человеческой груди всего лишь полметра, мутант, словно кусочек шашлыка на шампур, насадился своей тяжелой тушей на импровизированное копье. Сила инерции оттолкнула Иванченко назад, но он не упал. Быстро перебирая ногами, Константин ударился спиной о стену.
Сначала истошно запищав, а потом зашипев, почти как возбужденная кобра перед атакой, крыса принялась бешено размахивать когтистыми лапами перед его взмокшим лицом. Как бы животное не старалось разорвать человека, ничего не получалось, тот находился в недосягаемости ее клыков и лап.
Вскоре мутированное существо, широко раскрыв пасть в предсмертной агонии, издало глухой внутренний хрип и обмякло.
Руки Константина дрожали не от страха, а от тяжести, которую ему пришлось удерживать в течение последних пары минут. Решив, что адское создание уже отправилось прямиком в ад, где ему было самое место, он медленно опустил обломок швабры с гигантской крысой на пол.
Как только задние лапы животного соприкоснулись с холодной бетонной поверхностью, глаза его резко раскрылись и мерзкая тварь, намереваясь покончить с обидчиком, самоотверженно еще больше насадившись на жердь, перед тем как окончательно погибнуть, в последний раз взмахнула когтистой лапой перед шеей Иванченко.
Шарф, который был бережно повязан заботливой сестрой на его шею, спас ему жизнь. Его плотная ткань лишь слегка надорвалась снаружи, внутри оставшись абсолютно невредимой.
Но все же и для Константина встреча с подобным чудовищем не обошлась без ран. И речь тут идет, к сожалению, не только о душевной травме, но и о физической.
Острые, как хирургические скальпели, когти крысы, не причинив вреда шее, по инерции устремились дальше. Крыса уже была мертва, когда ее лапа прошлась по рукаву куртки, в которую был одет Иванченко, полоснув когтями его руку до крови.
Поднатужившись так, что даже вена на лбу вздулась, Иванченко отбросил мертвое существо в сторону и, морщась от боли, закатал рукав. Глубоко вздохнув, он расслабленно выдохнул, с радостью для себя обнаружив, что четыре кровоточащие линии оказались не глубокими, но и этого было вполне достаточно чтобы.
Через пару минут он внезапно ощутил легкое недомогание, которое с каждой пройденной секундой все возрастало. Потом он почувствовал, что очень сильно хочет спать, как будто принял большую дозу «феназепама». Спустив рукав куртки, он начал медленно продвигаться к теплому кабинету, где не так давно наслаждался просмотром любимой телепередачи. Опираясь на стену и помогая себе здоровой рукой, Иванченко вскоре достиг свой цели.
Войдя внутрь и закрыв за собой дверь, он сделал пару неуверенных шагов и, теряя сознание, рухнул на диван.
— Если Вы прямо сейчас закажите эти чудесные сковородки с антипригарным покрытием, то вдобавок бесплатно получите превосходный набор нержавеющих ножей. Итак, не откладывая на потом, звоните по номеру. — Это было последнее, что он услышал, перед тем как вырубиться: хвалебные слова рекламного диктора с невероятно милой улыбкой, которую Иванченко уже неоднократно видел по телевизору.
ГЛАВА 17
Анна проснулась от настойчивого звонка во входную дверь, который периодически сменялся ритмичными стуками. Приподнявшись на постели, она первым делом посмотрела на часы, был уже час дня.
— Ничего себе, выспалась я сегодня! — пробубнила молодая женщина, садясь на край расправленной постели и надевая пушистые тапочки, всегда стоявшие утром возле ее кровати.
Чем дольше Анна заставляла ждать человека, ломившегося к ней, тем настойчивее тот начинал тарабанить и издеваться над бедным звонком.
