разные - Журнал ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ. Сборник фантастики 2007
Илья заморгал, пытаясь сообразить, где он. Помотав головой, пришёл в себя. Глянул в окно и понял, что уже вечер. Внезапно Илья вздрогнул — стол был пуст, книга исчезла. Но в следующее мгновенье он облегчённо выдохнул: томик лежал на коленях сына, по обыкновению устроившегося на полу.
— Кто тебе разрешил? — нахмурившись, строго спросил Илья.
— Ну пап, это же интересно! Я ничего лучше ещё не видел! — восторженно выпалил Сашок, ничуть не смутившись.
Лицо сына сияло, голубые глаза лучились радостью, и Илья невольно смягчился:
— Хорошо, читай. Только никому не говори, что видел книгу. Пусть это будет нашей тайной.
— Чтоб мне вовек Землю не покинуть! — ударив себя в грудь кулачком, воскликнул Сашок и тут же спросил: — А крыса? Что это такое?
— Это зверёк такой — маленький, с мою ладонь. Серый мех, в пасти спереди четыре длинных зуба — они ими провода зачастую перегрызали. Вообще они и относятся к семейству грызунов. Ну и хвостик ещё длинный, голый.
— Вот это монстр! Жуть! А они есть сейчас?
— Нет. Их лет двадцать как уничтожили по всей Земле. Они разные болезни переносили, опасные для человека. Но где-нибудь в колониях ещё остались, наверно.
— Жаль. Я бы завёл себе крысу — пугал бы всех.
— Боюсь, Сашок, крыс пугались бы только девочки, да и то лишь особо впечатлительные. Эти зверьки были по-своему симпатичные.
— Нуда?! А зубы? А хвост? А волосы?!
— Не волосы, а шерсть. Ладно, сейчас в инфонете картинку найду и покажу тебе.
Вдвоём они быстро отыскали изображение грызуна, и Сашок согласился, что таким «монстром» вряд ли кого-то испугаешь.
Илья забрал у сына книгу и хотел было продолжить чтение, но Сашок вновь задал вопрос:
— А Том Сойер — он ростом, как я? А Финн — ниже?
— Не знаю. Мне кажется, наоборот.
— Но как же тогда? Ведь не может быть двух трактовок?
— Почему?
— Нам наставница говорила, что всё, написанное древними — истинно. И сомнению не подлежит.
— Ну, это она другое имела в виду. Ты не так понял. Действительно, писания предков истинны. И сказанное ими — величайшая ценность, которой владеет человечество. Но люди все разные. И представления у них о разных вещах разные.
— Как это?
— Ну, например, опиши меня.
— Тебя? Ну-у… Чёрные волосы, карие глаза, нос с горбинкой. Высокий, как… как дядя Толя. Умный, как Повелитель Чернокнижников.
— Это из стереомультов, что ли?
— Ага.
— А теперь представь, что ты описываешь меня не мне, а совершенно незнакомому человеку, который, к тому же, не знает ни дядю Толю, ни Повелителя Чернокнижников.
Думаешь, он что-нибудь поймёт?
Сашка ненадолго задумался, потом пожал плечами:
— Не знаю…
— В том то и дело. Самое большее, что он сможет себе представить, это черноволосый, кареглазый, горбоносый человек выше среднего роста и неглупый. Остальное дорисует его воображение. И получившийся в конце концов портрет вряд ли будет похож на меня. Ну, это… как с крысой. Понял?
— Наверно…
Илья взлохматил светлые кудри сына.
— Ладно, иди ложись. Мне ещё почитать надо.
Надолго засесть за книгу не удалось.
— Слушай, пап, — окликнул Илью вернувшийся Сашок.
— Да.
— Мир Тома Сойера рождён Марком Твеном, то есть всё в нём такое, каким представлял себе автор. Но если вообразить, что этот мир живёт благодаря тем, кто его читает…
— Так.
— То как же они живут, если книгу читает не один человек, а скажем, двое? Вот, допустим, ты видишь смуглого человека, а я желтокожего. Как он будет выглядеть для себя? А если наш мир тоже книга? И кто-то прочитает его, кроме автора, что будет с нами?
— Это бред, сынок. Такого не бывает. Мир книги неживой. Это просто фантазия, которой с тобой делится писатель. А наш мир — точно не книга. Ложись-ка спать.
Проснувшись, Илья поднялся не сразу. Полежал малость, свыкаясь с необходимостью вставать. Потянулся и сел, отметив странное ощущение непорядка в комнате. В этот момент в спальню влетел сын.
— Знаешь, пап, я решил: буду писать книги… — затараторил Сашок нормальным голосом, перескочил на октаву выше и осёкся.
Илья в изумлении уставился на него.
Веснушки на лице Саши меняли местоположение, то скапливаясь по разные стороны носа, то разбегаясь по лбу и скулам. Само лицо тоже меняло форму, округлялось, затем вытягивалось, и снова полнело. Лишь подбородок с ямочкой посередине да фамильный нос — прямой с горбинкой — оставались неизменными. Голубой цвет глаз усиливался до пронзительности, а в следующий миг блёк до светло-серого.
— Папа, что с тобой?! — в ужасе закричал Сашок ломающимся голосом.
Илья медленно, словно боясь получить ответ, повернул голову в сторону окна. На улице творилось неописуемое: деревья меняли форму, кроны редели и вновь обрастали листвой, одиноко стоящий дуб время от времени превращался в вяз и вновь возвращался к исходному образу. Ясное небо вмиг расчерчивали лёгкие пёрышки облаков и исчезали бесследно. Солнце мерцало, из бледно-жёлтого становясь жгуче-оранжевым.
— По-моему, Сашка, нас читают…
Рисунки Виктора ДУНЬКО
№ 12
Сергей Абаимов
НЕ НА СМЕРТЬ, А НА ЖИЗНЬ
(В стиле 60-х)
Фиолетовые, подсвеченные сверху облачка, вспорхнули и исчезли сзади, как мотыльки. Внизу, в лиловой дымке, мигал огонёк чужого интерсептора. Где-то далеко появился новый противник, но то была задача команды прикрытия. Его цель — искорка радара впереди. Словно гончая, он шёл наперехват.
Чужой метался из стороны в сторону, пытался скрыться за грядой облаков, но лишь терял на манёврах преимущество в скорости. Френк цепко держал его точно по курсу.
Чёткие линии крыльев противника перечеркнули экран. Чужой запаниковал, рванул машину в разворот. Поздно. Две сброшенные ракеты, оставляя за собой белый дымный след, пошли на цель. Противник спрятался за ложными помехами, но Френк был уже совсем рядом. На мгновение в прицеле мелькнули слепящие дюзы и незащищённый бок интерсептора, но этого мгновения хватило, чтобы нажать на гашетку трассера.
Френк тут же ушёл в вираж, не позволяя сесть себе на хвост. Но сзади полыхнуло, рубку залило огненной вспышкой, и он понял — попал. На выходе из манёвра глянул вниз — там уже ничего не было, лишь чёрная точка, оставляя за собою рваный шлейф дыма, уходила к планете по баллистической траектории.
