Софья Непейвода - Наследники предтеч. Поиск пристанища
В начале сплава я боялась, что когда-нибудь мне придётся принимать решение, от которого зависят чужие жизни. Теперь это время настало, а уверенности, что не совершу ошибку, всё ещё нет. Малодушно отказываться от возложенной на меня миссии нельзя, но страшно даже представить, от какой малости зависит человеческая жизнь. Ведь за оба возможных преступления наказание предусмотрено одно — смертная казнь.
Виновна ли Лиза? По-моему — да. Она хорошо играет, но то, что мы поймали женщину у тайника, да и её собственное признание, решают дело. То, что Пётр пытается её защитить, ничего не меняет. Ведь главное — это не наказать за уже совершенное, а получить гарантию, что вор никогда не повторит преступление. Если бы она хотела просто отомстить, могла бы найти другой способ. А наше дело защитить законопослушных людей, а не найти оправдание преступнику. Даже если преступник — мать с малолетним ребёнком.
Насчёт Петра ситуация не так однозначна. Обвинение против него серьёзно, но с трудом верится, что этот мужчина способен на подобное. И тем более странно, что нет ни одного свидетеля. У него, конечно, отдельный плот, но укрытие на нем небольшое и представляет собой скорее навес, чем закрытую комнатку, так что вряд ли бы во время систематических избиений и насилия имелась возможность сохранить всё в тайне. Особенно учитывая, что люди в караване любопытные: вон, у нас компьютер запросто вычислили… и не факт, что не в курсе других событий. А ведь на нашем плоту гораздо лучшая защита от любопытных глаз — хотя бы за счёт стен. К тому же, попытавшись поставить себя на место Лизы, я поняла, что даже по её версии в поведении остаётся слишком много странного. Во-первых, не должна запуганная женщина так открыто флиртовать с другим мужчиной, если это угрожает жизни её ребёнка. Во-вторых, логичней было бы либо попытаться уйти от Петра сразу, либо не осмелиться сделать это и сейчас. Если же оставалась с ним по причине вещей и плота, хотя её не устраивали их отношения, то в этом виноват отнюдь не только Пётр. Особенно, если вспомнить, что ни одного конфликта с новым мужем у бывшего не произошло, а при разводе он оставил Лизе часть своих вещей. Всё так, но какая-то, пусть маленькая, вероятность ошибки остается…
Закончив обдумывать, мы собрались перед обвиняемыми и свидетелями и каждый из нас молча продемонстрировал свой выбор. Под прицелом пары десятков глаз, в том числе и принадлежащих обвиняемым, объявить своё решение оказалось чуть ли не труднее, чем принять его. Я впервые почувствовала себя палачом. Сильно стиснув зубы, разжала кулак, демонстрируя свой выбор, при этом заставив себя не отводить взгляд от лица Лизы. В конце концов я всё-таки проголосовала за её смерть.
Почти все судьи приняли аналогичное решение. Исключение составила Тёмная: по её мнению, казнить не следовало никого. Исполнять приговор вызвался Артур, и на сей раз я не позволила себе уйти или отвернуться. Пусть мой голос не оказался решающим, но это решение были принято осознанно, и теперь неважно, моя ли рука держит топор, который уносит жизнь человека.
Домой вернулась в подавленном настроении. Да, преступник понёс заслуженное наказание, но, честно говоря, очень хотелось, чтобы дело затянулось и окончательный выбор пришлось делать уже не нам. На следующее утро дежурных снова потревожили, но дело оказалось лёгким, и мы быстро нашли очередную пропажу у Растеряхи. Это событие помогло справиться с эмоциями и смириться со случившимся. Ведь если мы хотим построить цивилизацию с невысоким уровнем преступности, такую, где люди могли бы доверять друг другу, без жёстких и даже жестоких мер не обойтись.
В этот день Дина произнесла первое слово. Девочка-полукровка заговорила на добрый месяц раньше, чем мальчики. Подумав, я связала это с тем, что, в отличие от Димы и Лорда, на её питании не приходилось экспериментировать: к этому времени мы уже знали, что и в каком соотношении требуется полукровкам.
Поздним вечером, перед отплытием, мы передали дежурство другим. А уже на плоту я узнала, что Пётр взял на себя заботу о сыне, за небольшую цену уступил свой плот ушедшей от амазонок Тёмной, а сам присоединился к группе махаонов. И, по моему мнению, эти действия подтвердили невиновность Петра.
260–264-е сутки (9–13 июля 1 года). Река — джунгли
Рано утром, ещё до рассвета, меня разбудили громкие голоса. Ссорились две самые конфликтные личности нашего плота, а именно — Сева с Россом.
— Кто мне запрещает?! — шипел зеленокожий.
— А воспитание и моральные принципы?! — возмущался инженер.
— Они не имеют никакого отношения к этому делу!
— Ты хочешь сказать, что у тебя нет ни того, ни другого?! — не удержался Сева от провокации.
— Есть, и побольше, чем у тебя! Я о будущем забочусь!
— Нельзя заботиться о будущем, игнорируя чужие чувства и идя по головам! — сердито покачал головой инженер.
— Если эти «чужие» не понимают своего же блага, то не стоит обращать большого внимания на их мнение! — уверенно возразил хирург.
— Народ, что у вас с утра пораньше случилось? — вклинилась я в разговор, в результате гневные взгляды мужчин переместились на меня.
— Росс уродствует! — заявил Сева.
— Нет, я спасаю человечество! — с наигранным пафосом возразил зеленокожий.
— Да с таким «спасением» никакой другой опасности не надо!
Поняв, что от них сейчас вразумительного ответа не дождешься, подошла к наблюдавшему за ссорой Игорю.
— Тебя тоже разбудили?
Математик кивнул и с довольной улыбкой указал в сторону Росса.
— У него в коллекции пополнение.
Я вопросительно подняла бровь.
— Ну помнишь, позавчера вы преступницу казнили… — пояснил Игорь.
— Погоди, но тело ведь Пётр забрал и похоронил?! — удивлённо воскликнула я.
— Слушай, Пантера, мало этих двоих, ещё и ты решила присоединиться? — возмутилась Лиля.
— Сева, Росс, идёмте на крышу, поговорим, — предложил Дет, смачно зевнув.
Переглянувшись, спорщики нехотя согласились и, сбавив тон, залезли наверх, а остальные, раз уж проснулись, занялись своими утренними повседневными делами. К моему удивлению, разговор на повышенных тонах на крыше не повторился, и вскоре после рассвета все трое спустились к завтраку. Сева выглядел немного расстроенным, зато зеленокожий прямо-таки лучился счастьем.
— Наука победила! — радостно сообщил он нам.
— Не в этом дело, — недовольно покосившись на Росса, уточнил Дет. — Точнее, не только в этом. Но мы действительно должны использовать любую возможность для познания мира, кроме, разве что, преступных.
