Елена Ванслова - Ралли «Конская голова»
— Нет, про "Дескансо" ничего не помню, — я тогда здорово набрался. Я имел в виду пресс-конференцию в "Хилтоне". Сразу стало ясно, что ты не отвяжешься, пока не докопаешься до истины.
Шусс немного помолчал.
— Я вообще-то не пьяница, но напивался оттого, что был недоволен своей ролью заместителя. Тогда я еще не отрекся от своих амбиций. В конце концов, в балканских ралли я ездил сам, хотя и не был среди лучших.
— Да, я тебя понимаю.
— Ну а остальное ты знаешь. Катастрофу устроил Эдельштейн. Мы с Нендлом были против.
— А как вы догадались, что я видел робота?
— Очень просто. Ты не опустил забрало шлема, и под окном на газоне остались следы.
— Значит, катастрофу подстроили специально?
— И да, и нет. Эдельштейн и Нендл решили пожертвовать роботом. Не только из-за тебя, но и из-за меня тоже. Я их больше не устраивал. Машину начало заносить по программе. Никто не ожидал, что мимо проедет Танака.
— А как был устроен робот?
— Детали и тонкости были известны только Нендлу. Когда робота сажали в машину, он соприкасался с датчиками, встроенными в сиденье. Машина была полностью автоматизирована, робот ей посылал электрические импульсы. Руки крутили руль только для камуфляжа. В робот были встроены радары, которые определяли направление движения.
— А разве перед гонками машины не осматривали?
Шусс махнул рукой.
— Комиссии проверяют только основные параметры, мотор и горючее. Остальное их не волнует.
— Для чего делали съемку трассы?
— На основе этих измерений Нендл составлял программу, а датчики сообщали дополнительные сведения о состоянии дорожного покрытия, погоде и прочее. Робот, по сути дела, был компьютером, который обрабатывал все эти данные и управлял машиной.
Подбежали девушки.
— Дядюшка Хуан, ты идешь купаться? А ты представишь нам своего гостя? — затараторили они.
— Конечно, это мой старый приятель Чифи, сотрудник журнала "Фейерверк". Вы знаете этот журнал?
Девушки отрицательно покачали головой.
— Я о нем никогда не слышала, — призналась одна.
Чифи стало немного обидно. Он не мог понять, как можно не знать журнала с самым высоким тиражом в мире.
— Ну и как ты поступишь теперь? — спросил Шусс.
— Опубликую интервью с тобой, и ты его подпишешь.
Дэн Шусс рассмеялся.
— Э нет, я не стану подводить моего старого друга Нендла! У тебя нет никаких доказательств, ты со мной ничего не можешь сделать. Я больше не Дэн Шусс, я Хуан Карлос. Документы в порядке. Да и старые аферы никому не интересны… А о чем ты теперь пишешь?
— О тайнах и загадках.
— Вот видишь! — воскликнул Шусс. — В мире столько непонятного и непостижимого, что ты не можешь себе представить. И в спорте тоже! К чему ворошить старое! Кто знает, сколько теперь роботов побеждает в самых разных видах спорта! Мотогонщик Шульц пятый раз подряд занимает первое место. Марафонец Копавски на десять процентов побивает мировой рекорд. Я уж не говорю о шахматисте Павличе, которого считают непобедимым. Может быть, он носит компьютер в кармане, а может быть, вместо него играет робот. Нендл жив-здоров и, думаю, от своих идей не отступился. Да наверняка он не один такой.
— Дядюшка Хуан, пойдемте купаться! — звали девушки.
Дэн Шусс поднялся с циновки.
— Ну, я пошел. Если понадоблюсь, найдешь меня в школе хороших манер для девушек.
— Что-что? — удивленно переспросил Чифи. — Школа хороших манер?
— На Гавайях много девушек работают гидами, продавщицами, официантками. Поэтому я и открыл школу для девушек. Согласись, что я прекрасно вложил деньги, полученные от "Лабуджини".
Чифи кивнул.
— Звони мне, и если тебе не будут нужны сведения о той афере, я приглашаю тебя в ресторан королевы Лилиокулани — там отличная кухня, увидишь.
Окруженный девушками, Дэн Шусс вошел в море. Слышался девичий смех. Блестели на солнце брызги.
— Дядюшка Хуан! — кричали девушки. — Иди сюда! Дядюшка Хуан!
Перевела со словенского Е. СагаловичОлдржих Соботка
Ариэль
(ЧССР)
Заварив кофе в модной чашечке с эмблемой прошлогоднего чемпионата мира, Петр Казда уютно устроился в своем бархатном вольтеровском кресле в громадной столовой тренировочного Центра сборной. Каждый день он с нетерпением ждал этого послеобеденного часа отдыха, одного часа в предельно насыщенном расписании, дающего целых шестьдесят минут личной свободы. С часу до двух он может пить кофе или стоять на голове, читать об атлетике в спортивных журналах всего мира или просматривать голографические кассеты, не преследуя какой бы то ни было профессиональной цели, — какое наслаждение делать все это просто ради собственного удовольствия! Чаще всего в эти минуты он прокручивает минувшие олимпиады своей молодости или просто сидит, восстанавливая силы, и мысленно поднимает опавшие листья, глядя на старый лес за распахнутым окном, — в теплом воздухе лес пахнет свежей хвойной древесиной, — и мысли свободно и беспорядочно кружатся, словно пчелы, перелетающие с цветка на цветок.
Но сегодня мысли Петра иные — тяжелые, как ноги десятиборца после полутора тысяч. До сих пор в ушах звучит резкий, карающий голос председателя спортивного Центра. "Учтите, что Вы лично в полной мере ответственны за ее провал! Иначе этот забег просто нельзя назвать! С ее медалью были связаны конкретные планы атлетической секции. И что же?" Восклицательный знак в голосе Антонина Явурека раздувался, как брюхо обжоры, пока не превратился в огромный знак вопроса, до отказа заполнивший по-спартански обставленный кабинет. "Нам в Центре придется серьезно задуматься о ее пребывании в высшей лиге. Лично я категорически против, говорю Вам прямо, однако решение будет зависеть от остальных членов. Разумеется, мы будет вынуждены также решать вопрос и о Вашей дальнейшей деятельности в сборной. Не можем же мы позволить так рисковать славным именем нашей легкой атлетики! Общество создало Вам все необходимые условия: в Вашем распоряжении любая техника мирового уровня от голорекорд ров[7] до микропроцессоров, комплексно оборудованный стадион с прекрасными комнатами отдыха и реабилитационными устройствами, совершенное медицинское оборудование, гигантский банк информации с новейшими данными тысяч спортивных теоретиков, физиологов и психологов, химиков и биоников всего мира, оптиматизированные планы тренировочных процессов сыплются из компьютеров прямо Вам в руки — чего еще можно желать?!"
Петр снова и снова мысленно прокручивал суровые слова председателя, поворачивал их и так, и эдак, ища явный и скрытый их смысл, готовность к уступкам и затаенную угрозу, взвешивал каждое слово и пытался отгадать вероятность их влияния на свою дальнейшую тренерскую судьбу. Отчасти он понимал гнев руководителя: ему ведь тоже наверняка приходится давать отчет кому-то из вышестоящих и отвечать за невыполнение плана по медалям на нынешнем европейском чемпионате.
