Ник Еван - Подарок бессмертия
— Скажешь, опять преувеличиваю? — и обеспокоено переспросила. — Надеюсь, моя история в твоих проверках не участвовала?
— Обижаешь. Не беспокойся, я все–таки не студент. Мой интерес был нейтрален и не связан напрямую с «HR».
Он снова вальяжно выпустил дым, потушил сигарету и уже без всякой вальяжности серьезно продолжил.
— Честно тебе скажу, ты меня заинтриговала. Что–то с этой компанией не так. Все произошло, как ты рассказывала. Мое любопытство к «HR» завернули «сверху». За годы работы всякое случалось, сама понимаешь, но так быстро меня еще никто ни о чем не просил.
— Тебя редактор попросил не заниматься «HR»?
— Ты все–таки еще очень молода. Это, кстати, не упрек, а комплимент. Нет, конечно. Не так прямолинейно, но у меня уже хорошее чутье на такие дела, когда сразу становится понятно, что темой заниматься нет смысла, все равно не напечатают, а до конфликта лучше не доводить.
С лица Джил исчезла улыбка, и на нем отразилось ее разочарование. Она надеялась на Марка и его помощь. Слова прозвучали слишком пессимистично, и ей показалось, что он приехал отговаривать и ее, предложить отказаться от попыток продолжать расследование. Хорошо помня о собственных неприятностях, она могла понять Марка, не стала бы осуждать, но ожидала от него большего.
— Значит, поверил…
— Эй, ты что нос повесила? Это не все, что я хотел сказать.
— Не знаю, есть еще что–то?
— Есть. Выяснилось случайно. Ну, не совсем случайно, удочки–то я успел закинуть. Короче, буквально на днях у них в «HR» кто–то потерялся или в аварию попал. Вроде бы ничего особенного, кого–то проверить, найти машину, мало ли аварий бывает, но я узнал, что запрос в полицию пришел как–то странно, тоже «сверху». С их «верха», конечно.
— Слушай, давай не томи, говори прямо, поможешь мне или нет? — в голосе Джил вновь появилось нетерпеливое оживление, смешанное с надеждой.
— Так, а тут мы и переходим к вопросу, по которому я собственно приехал. Говорю прямо. Согласен. В разумных пределах, — очевидно, Марк заранее подумал над ответом на этот вопрос.
— Хочу сразу предупредить, если дела пойдут совсем плохо, то я пойду на попятную. Тебя это должно разочаровать, но не хочу недоговоренностей. В твою историю я верю, и поэтому мы можем нажить очень серьезные неприятности. Если я увижу, что все бесполезно, мы не сможем ничего добиться, то я не буду доводить ситуацию до критической точки. Может это цинично, но я не молод, вокруг нас много странностей и несправедливостей, далеко не все планы удается осуществить, и иногда лучше вовремя остановиться.
Джил внимательно его слушала, сохраняя неподвижное и серьезное лицо, что непривычно было видеть для людей, хорошо знающих ее жизнерадостный и непоседливый нрав.
— Марк, мне объяснять это не надо. Я буду рада любой помощи, я сама не хочу снова попадать в подобную ситуацию. Одной мне нет смысла даже пытаться, и я хотела знать, на сколько я могу рассчитывать на тебя.
Джил до сих пор ничего не рассказала Марку о Моррисе, соблюдая договоренность не поддерживать контактов и держать их знакомство в секрете от всех. Джил проверила время на наручных часах.
— Да, так я и думал, нам предстоит длинный разговор. Нам надо обсудить много интересных вопросов, поэтому и приехал. Вот пигалица! Втянула меня в историю, и кто мог ожидать, — улыбнулся ей Марк.
— Давай встретимся ближе к вечеру. Ты где остановился? А как ты меня здесь нашел, в редакции подсказали? Слушай, если мы начинаем заниматься «HR», нам надо договориться о… — забеспокоилась Джил, вспомнив о своих приключениях в Лондоне.
— Опять обижаешь, — продолжал улыбаться Марк, — не звонил, не заходил. Проезжал мимо. Остановился. Гуляю по улице, смотрю, а тут симпатичная женщина входит в кафе. И тут мне тоже так кофе захотелось.
— Опять издеваешься? Я серьезно, думаешь, если в «HR» узнают о нашем общении и твоем недавнем интересе, то они сочтут это совпадением?
— Джил, люди они не простые, я тебе в этом уже признался, но ты опять преувеличиваешь. Столько времени прошло, неужели ты думаешь, кто–то за тобой следит? Хитрая компания, есть свои маленькие тайны, но не шпионская же они организация или мафия в самом деле, чтобы тотально за всеми следить. Осторожность не помешает, но не паранойя преследования. Кто попадает в поле их зрения, на того и давят. Будут и на нас. Вот это все вечером мы и обсудим.
Марк достал новую сигарету, а Джил встала из–за столика и собралась уходить. Лицо ее вновь сияло.
— Все, я побежала, постараюсь закончить как можно раньше. Марк, спасибо, что приехал.
Пройдя несколько шагов, она обернулась и спросила:
— А кто у них пропал–то?
— Э, не знаю, кто–то из сотрудников. Моррис, по–моему, какой–то Моррис Мюррей.
Джил остановилась, как вкопанная, и улыбка слетела с ее губ. Она машинально села обратно. В ее голове вихрем пронеслись множество вопросов о том, что могло случиться с Моррисом, связанно ли это с «HR», их разговором или простое стечение обстоятельств.
— Тебе знакомо это имя? — Марк не мог не заметить реакции Джил.
Она посмотрела на него, не зная, что сказать. Одно дело рассказывать о своей истории, склонять его помочь и другое нарушить обещание, данное Моррису. Тогда Марк будет знать все. Джил доверяла ему, но не могла решить, стоит ли рассказывать о Моррисе прямо сейчас.
49
Моррис зажмурил глаза и прикрыл их ладонью руки, он не мог долго переносить яркий свет, хотя самочувствие значительно улучшилось по сравнению со вчерашним днем. Джил встала с кровати, на которой на высокой подушке полулежал Моррис и задернула шторы. В комнате воцарился полумрак, ставший уже привычным.
— Час, полтора — ничего, а потом глаза начинают слезиться, — констатировал Моррис, опуская руку.
— Давай обратимся к врачу. У Марка есть друзья, на них можно положиться. Я не спорю с тобой, я просто говорю. Все таки ты не врач, и не известно, что с тобой происходит, — продолжила уговаривать Джил.
— Нет, пока меня ищет полиция, я рисковать не хочу. Ты ведь рассказала Марку. Он скажет кому–то еще и так далее.
Моррис поправил подушку и сел немного выше. Слабость, головокружение и тошнота удерживали его в постели.
— Я не знала, что делать. Он все равно о тебе узнал бы. Я не хотела, чтобы он считал, что мы что–то от него скрываем.
— Да, ты говорила, не обижайся, — после смены положения тела он опять испытывал новый приступ тошноты, и речь стала отрывистой. — Врачи все равно не помогут. Они даже не поймут. Идет генетическая модификация и интоксикация неизбежна. Мне сегодня на много лучше. Подождем. Врачи только в крайнем случае, как договаривались.
