Наталья Чернышева - Золотой Рассвет
– Что мне делать?- заикаясь спросила она, протягивая руку ладошкой вверх.
– Вспоминай.
Она стояла в коридоре, испытывая сильное беспокойство. Прошло уже очень много времени. О чем можно там так долго разговаривать? Сквозь полупрозрачные сворки дверей можно было разглядеть лишь силуэты. Зеленовато-серые – врачей, и черные – воинов. Черных было больше.
Надо выбираться отсюда.
Но слишком долго медлила она, ожидая, что скоро, не в эту секунду, так в следующую, раскроются наконец двери и выпустят маму, и они вместе отправятся домой, в Радужный Град. И двери раскрылись. Вот только вместо Лэркен барлумы вышел родной брат а'дмори абаноша, Арэль Ми-Грайон тарг. Он взглядом указал ей на лавку, тянувшуюся вдоль стены, и она подчинилась. Липким холодным ручейком пота пополз по спине страх. После того, как тарг убил на райлпаге Шотьялу за какие-то ее слова, боялась она этого воина и ненавидела его до глубины души.
Беспокойство усилилось. Тогда, после гибели Шотьялы, мать раскатала врага в тонкий блин. Просто удивительно, как он ухитрился после того выжить. Но теперь матери рядом не было. Она находилась там, за полупрозрачными дверями, и выйдет ли она оттуда вообще, было неясно.
Надо отсюда выбираться.
Ми-Грайон на нее не смотрел. Он не считал ее стоящим противником. Еще бы! Что для прославленного бойца несовершеннолетняя девчонка, не обученная воинскому искусству? Плюнуть и растереть. Вот и отлично, вот и хорошо. Не смотри на меня! Не смотри!
Она, не вставая, поползла по лавке к выходу. Ми-Грайон скосил в ее сторону одно ухо, и она замерла, обливаясь потом и стараясь не думать, что он сделает с нею, если все-таки обернется. Не оборачивайся! Не надо!
И,- о чудо!- воин так и не обернулся.
Добравшись до края лавки, она медленно поднялась и неспешно пошла прочь, с трудом подавляя дикое желание сорваться на стремительный бег.
Свернув за угол, она все-таки побежала, и – еще одна удача – никого не встретила на своем пути. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Она понимала, что у нее очень мало времени и надо прямо сейчас, на бегу, придумать реальный план спасения. Ладно, вначале покинем медцентр, а там видно будет…
Мать, она была уверена, выкрутится сама. Не впервой ей.
Удача покинула ее в малом холле служебного выхода. Там наткнулась она на Лилайона ак'лидана, который отреагировал на ее появление очень агрессивно: попытался схватить, а когда это не удалось, наставил на нее медицинский парализатор. От парализующего разряда она уклонилась и сразу же прицельно пнула ак'лидана ногой в пах. И, когда он аккуратно сложился пополам, без промедления добавила еще ребром ладони по шее.
Парализатор она подобрала. Конечно, это детская игрушка против даже самого неумелого воина. Но холодная тяжесть оружия в руке успокаивала, придавала уверенность и решимость. Она выпрямилась и… обмерла от ужаса. В дверях стоял и смотрел на нее безо всякого выражения на лице Вейтас Хорошен.
Все. Вот теперь ей конец. Барлаг Арх Геда – это вам не пожилой врач, шею свою так просто под удар не подставит. В пол вколотит по самые уши… вот прямо сейчас… Она зажмурилась, ожидая скорой и жуткой расправы.
Что стоишь, дуреха?! Беги!
Она раскрыла глаза, не веря ушам своим. Но Хорошен склонился над бездыханным телом ак'лидана, намеренно повернувшись к ней спиной.
И она побежала.
–
– Почему? Почему он отпустил меня?- в волнении спросил она у Ольмезовского.
– Не знаю,- медленно ответил тот.- Но, очевидно, была у него причина тебя отпустить. Хотел бы я знать, какая!
– Можно… можно мне остаться с вами, Ян Ольгердович?- тихо попросила Тэйну.- Не хочу я возвращаться в Радужный Град! Чувствую, что убьют меня там.
– Почему ты так думаешь?
– Ну… Убьют и все,- отвечала девочка.- Все какие-то злые, дерганые, нервные… у матери какие-то неприятности в Совете Семидесяти… и в медцентре она сегодня со всеми переругалась… А еще я не воспринимаю больше Плонки и Лальми. Я их всегда чувствовала, а сегодня с утра перестала. Ах, и почему вы не учили меня телепатии, Ян Ольгердович! Я бы тогда уж точно знала, что к чему!
– Та-ак!- Ольмезовский нервно прошелся по холлу, затем заставил себя присесть в кресло напротив Тэйну. Вот оно! Началось. Пора уносить ноги, причем побыстрее.- Ты правильно сделала, что пришла ко мне, девочка. Я отправлю тебя на Ганимед. Прямо сейчас. Медлить нельзя, надеюсь, это ты понимаешь?
– Да, понимаю,- кивнула она и спросила с надеждой:- А вы научите меня телепатии?-
– Научу,- пообещал Ольмезовский, думая о своем.
Девчонку в любом случае придется взять с собой. И если разум Ассирэн лиданум был намного важнее ее тела, то в случае с Тэйну все было наоборот. Как повлияют на нее длительная гибернация в анабиозной камере и криопротекторы, совершенно не рассчитанные на Чужих?
В клетках белковых организмов присутствует вода. При охлаждении она кристаллизуется и острые грани кристаллов разрывают клетку на части. Специальные же вещества-криопротекторы, вводимые в кровь, позволяют уберечь внутриклеточную жидкость от кристаллизации. Но у Чужих этот процесс протекает немного иначе. Нужна другая формула. Особенно для Тэйну с ее уникальным генокомплексом.
Синхронизация с инфосферой. Запрос-ответ-негатив. Запрос химической лаборатории "Клонэйда". Инструкции по синтезу. Лимит по времени. Доставка прямо в космопорт…
Успеют они там или нет? Да и будет ли с того какой-либо толк? Неизвестно. Еще никто не пытался провозить Чужих на межзвездных лайнерах компании "Старкад". Если синтез к моменту отлета не будет завершен или девчонка все-таки погибнет, образцы ткани можно будет взять перед кремацией тела.
Конечно, лучше было бы подстраховаться и взять образцы прямо сейчас, но на эту процедуру теперь, когда дорога каждая секунда, просто не хватало времени.
Времени, с учетом предстоящей обработки Ассирэн лиданум, не хватало катастрофически. Ни одной миллисекунды терять было нельзя.
– Подожди меня здесь, Тэйну,- сказал Ольмезовский поднимаясь.- Никуда не уходи. Здесь ты в полной безопасности. Поняла? Я скоро вернусь.
Ассирэн лиданум стояла у окна в той же невозмутимо-гордой позе. По внешнему виду ее нельзя было сказать, что она предпринимала какие-либо попытки выбраться из плена. Но багровые полосы боли в эм-фоне выдавали ее с головой.
– Я же вас предупреждал,- укоризненно проговорил Ольмезовский.- У вас ничего не получится!
