Фрэнк Герберт - Барьер Сантароги
— Я не собираюсь есть здесь, — заявил Дейсейн.
Дженни топнула ногой.
— Джил, да ты просто…
— Да, я идиот, — закончил он за неё. — Но самое главное — то, что я ещё жив.
— Ты только посмотри на себя! Посмотри…
— Как Гарри Шелер?
Немного помолчав, девушка ответила:
— Он будет жить. Останется несколько шрамов, как, впрочем, и у тебя, но ты…
— Они выяснили, что произошло?
— Это был несчастный случай.
— Всего-навсего? Просто несчастный случай?
— Сказали, что что-то сломалось в топливном насосе… слабый контакт в электропроводке одной из фар и…
— Несчастный случай, — закончил за неё Дейсейн. — Ясно. — Он опустился на подушку.
— Я принесла тебе яиц, гренок и мёда, — сказала Дженни. — Ты должен поесть что-нибудь, чтобы поддержать свои…
— Нет.
— Джил!
— Я сказал «нет».
— Чего ты боишься?
— Ещё одного несчастного случая.
— Но ведь я сама приготовила еду!
Он повернул голову, пристально посмотрел на неё и сказал тихим голосом:
— Не подходи ко мне. Я люблю тебя.
— Джилберт!
— Ведь ты говорила эти слова, — напомнил он ей.
Её лицо побледнело. Она прислонилась к тележке, вся дрожа.
— Я знаю, — прошептала она. — Иногда я могу чувствовать… — Она подняла глаза, по щекам потекли слёзы. — Но я действительно люблю тебя. И сейчас ты ранен. Я хочу позаботиться о тебе. Мне необходимо позаботиться о тебе. Вот, смотри! — Она подняла крышку над одной из тарелок, стоявших на тележке, зачерпнула ложкой и положила себе в рот.
— Дженни, — прошептал Дейсейн. Страдальческий взгляд, сила его любви к ней… ему захотелось заключить её в объятия и…
Глаза Дженни расширились. Она протянула обе руки к горлу. Она пыталась что-то произнести, но не могла выдавить из себя ни звука.
— Дженни!
Она затрясла головой, глаза её закатились.
Дейсейн отбросил покрывала с постели, поморщился от боли, которая пронзила его руки. Но он не обращал внимания на эту боль и, соскользнув на холодный, покрытый кафелем пол, выпрямился. И тут же почувствовал головокружение.
Дженни, всё ещё держа руки у горла, пятилась к двери.
Дейсейн направился к ней, чувствуя, как больничная пижама хлещет по ногам. Двигаться было неимоверно трудно, ноги были как ватные.
Неожиданно Дженни рухнула на пол.
Дейсейн, вспомнив о Бурдо, закричал:
— На помощь! Уин! На помощь! — Он споткнулся и вцепился в край тележки, толкая её вперёд.
Когда дверь распахнулась, Дейсейн беспомощно сидел на полу. Бурдо остался стоять на пороге, глядя на него, потом посмотрел на Дженни, лежавшую на полу с закрытыми глазами, подняв колени и тяжело дыша.
— Позовите врача, — хриплым голосом произнёс Дейсейн. — Что-то в еде. Она съела немного…
Бурдо сразу понял его, повернулся и выбежал в коридор, оставив дверь открытой.
Дейсейн пополз к Дженни. Комната качалась и изгибалась под ним. Руки дрожали. В тяжёлом дыхании Дженни он услышал свист, отчего ему захотелось броситься к ней, но на это не было сил. Он преодолел всего несколько футов, когда в комнату ворвался Паже, а сразу за ним — Бурдо.
Паже, лицо которого представляло мертвенно-бледную маску, опустился на одно колено рядом с Дженни, потом указал на Дейсейна:
— Отнесите его в постель.
— Еда на тележке, — прохрипел Дейсейн. — Она съела немного.
Светловолосая медсестра в белом чепчике, закатив в комнату тележку, склонилась над Паже. Но дальше Дейсейн уже не мог видеть их — Бурдо, взяв его в охапку, понёс его к кровати.
— Вы останетесь здесь, доктор Джил, — сказал Бурдо. Он повернулся и посмотрел в сторону двери.
— Аллергическая реакция, — констатировал Паже. — Сужение гортани. Дайте мне двойную трубку — придётся как следует продуть её.
Медсестра передала Паже что-то, и он стал колдовать над Дженни, стоя спиной к Дейсейну, закрывая тем самым обзор.
— Атропин, — сказал Паже.
И снова он взял у медсестры что-то.
Дейсейну было трудно сосредоточить своё внимание на них. Страх сдавил горло. «Почему я так ослаб? — подумал он. — Господи милостивый, не дай умереть ей! Прошу тебя, спаси её!»
В дверях появились лица из числа обслуживающего персонала клиники с округлившимися глазами, молчаливые.
Паже, оторвав взгляд от Дженни, произнёс:
— Нужны носилки на подставке с колёсиками.
Несколько лиц тут же исчезло. Вскоре из коридора донеслись звуки колёс.
Паже выпрямился и сказал:
— Больше ничего здесь я не могу сделать. Положите её на носилки голова должна находиться ниже ног. — Он повернулся к Дейсейну. — Что она съела?
— Она попробовала… — Дейсейн указал на тележку с едой. — Она с чего-то сняла крышку. Яйца?
Паже шагнул к тележке, поднял тарелку и понюхал её. Дейсейн увидел, как за его спиной двое санитаров с медсестрой поднимают Дженни и несут её к двери. На секунду мелькнуло её мертвенно-бледное лицо с трубочкой, свисавшей с уголка рта.
— Это яд? — спросил Бурдо хриплым голосом.
— Конечно, это яд, — резко ответил Паже. — Действует, как аконит. — Он схватил тарелку и выбежал из комнаты.
Дейсейн слушал, как звуки колёс и быстрые шаги затихали в коридоре, пока Бурдо не закрыл дверь, заглушив все звуки.
Всё тело Дейсейна покрылось потом. Он безвольно лежал на постели, наблюдая за тем, как Бурдо закутывает его в одеяла.
— На одно мгновение, — произнёс вдруг Бурдо, — мне… мне показалось, что вы причинили Дженни вред.
«Она не может умереть», — подумал Дейсейн.
— Простите, — попросил извинения Бурдо, — я знаю, вы никогда не причинили бы ей вреда.
— Она не может умереть, — прошептал Дейсейн.
Он поднял взгляд и увидел, как по щекам негра потекли сверкающие струйки слёз. И это вызвало почему-то гнев в Дейсейне. Он чувствовал, ка гнев закипает в нём, но не способен был остановить это. Его обуяла ярость! И направлена она была не на Бурдо, а на ту бестелесную сущность Сантароги, то коллективное существо, которое пыталось использовать женщину, которую он любил, чтобы убить его. Он пронзил взглядом Бурдо.
— Доктор Ларри не допустит, чтобы с Дженни что-нибудь случилось, сказал Бурдо. — Он…
Увидев блеск в глазах Дейсейна, Бурдо инстинктивно попятился.
— Убирайтесь отсюда! — прохрипел Дейсейн.
— Но ведь доктор сказал, чтобы я…
— Доктор Джил приказывает вам убираться отсюда ко всем чертям!
На лице Бурдо застыла упрямая гримаса.
— Я не оставлю вас одного.
Дейсейн рухнул на постель. Что он мог поделать?
— Прошлой ночью вы перенесли страшный шок, — продолжал Бурдо. Пришлось даже сделать вам переливание крови. Вас нельзя оставлять одного.
