Игорь Борисенко - Фантастика 2002. Выпуск 2
А больше не было ни слова.
…Он брел, шатаясь, ругаясь сквозь злые слезы; сквозь проломы огромных окон солнце простреливало здание насквозь — когда-то в этой школе было хоть светло… В ушах звенело. Она крупнее меня, эта девица, и выше на полголовы; она взрослая баба, а мне пятнадцать, я не дотащу, я не смогу, нет… я не успею, сейчас рванет — все рухнет, нас похоронит под развалинами…
Он придерживал ее одной рукой — пониже зада; носки ее ботинок били его по коленям. На другом плече болтался автомат — бил по боку.
Он выбрался на крыльцо — по разбитым бетонным ступенькам, отшвырнув ногой сорванную вывеску со слинявшими буквами. Школа номер какой-то… Ругаясь, пробирался, перешагивая через трупы в чужой форме — этих троих они срезали очередью из машины. Разведчики; через несколько часов сюда подтянутся их основные силы — это здание на холме стало бы для них и наблюдательным пунктом, и огневой точкой, и прикрытием… На этой земле у вас не будет укрытий.
Он распахнул дверцу «газика» — обжег руку о раскаленную солнцем железную ручку. Пригнулся, наклоняясь вбок, втискиваясь внутрь, в густой парниковый жар разогретого железного ящика; подставил руки, принимая съехавшее с затекшего плеча тело. Она ударилась затылком о пол салона, но не охнула. От ворота до ног камуфляж на ней почернел, напитавшись кровью; зрачки разлились во всю радужку, и струйка крови изо рта стекала на грязный пол.
Он смотрел — на прыщеватый лоб, и преждевременную «гусиную лапку» под глазом, и жиденькую темную косу; на свою руку под ее шеей — тощую, исцарапанную, с грязью под ногтями…
— Не умирай, — попросил он шепотом. — Только не умирай. Я же ничего не умею… как же я?..
…Он влез на водительское место; машину кидало на колдобинах бывшей дороги, а он крутил горячую от солнца «баранку» и не оглядывался. И даже в зеркальце заднего вида старался не смотреть — не смотреть в невзрачное, простенькое, прыщавенькое, еще сегодня утром незнакомое лицо.
— Знаешь, — сказал он, глядя на прыгающую под колесами дорогу — растрескавшуюся глину с резкими черными тенями, — а я в школе хотел быть космонавтом. Еще, блядь, как дурак верил — космос, открытия… Контакт… — Машину подбросило, он ударился макушкой о потолок и прикусил язык. — Встречу, думаю, типа звездную принцессу… — Он все-таки не выдержал — оглянулся. Ее тоже подбрасывало, голова ее билась об пол, но лицо оставалось неподвижным — и струйка изо рта потемнела и загустела, засыхая. — Никогда не думал, что стану партизаном, — сказал он. — Чтобы на своей земле дома жечь, чтоб не достались врагу…
Под днищем загремели камни. На ее лице прыгали тени; густо пахло кровью.
— Эй, — позвал он.
Но она молчала. И тогда он наконец сорвался и закричал плачущим детским голосом — напуганный мальчишка, которого бросили одного. Глядя на дорогу, вцепившись в руль, бормотал, захлебываясь:
— Не умирай, слышишь, я тебя довезу, тебя вылечат, ну потерпи, только не умирай…
Машина снова подпрыгнула, выскочив с проселочной дороги на бывшее шоссе. Теперь можно было гнать — сорок километров до базы.
25 сентября 2001Николай Караев
ВУДУ СО СЛИВКАМИ
Димитрий вопросительно посмотрел на чернокожего официанта.
— Простите… что это?
— Как вы просили, мастер, — ответил тот, преданно кланяясь.
Взгляд Димитрия вернулся к большой яшмовой чаше с кипящей черной жидкостью. Ручки чаши напоминали хамелеонов с безумно вытаращенными глазами, а в рисунке неизвестного экспрессиониста на ее внешней стороне угадывалась змея, танцующая под радугой.
— Я? Я просил? Это?! — изумился Димитрий. Официант кивнул, черная вязкая жидкость поменяла цвет на синий, потом зарделась и пошла пузырями. — Уберите немедленно!..
— Убрать? — безмерно удивился официант. В полумраке зала его белки светились фосфором баскервильского пса.
— Я заказывал воду со сливками, — процедил Димитрий, стараясь не вдыхать исходившее из чаши зловоние. — А вы что принесли?
— Как вы заказывали, — кивнул официант с характерной для официантов готовностью. — Натуральное, только что приготовленное вуду.
— Вы что, издеваетесь? Воду, а не вуду! Я знать не знаю никаких «вуду»!
— Неужели произошла ошибка? — залепетал официант. — Но вы сказали так ясно… Напиток для ритуала вуду, смесь крокодильей желчи со слоновьей…
— Не надо, — перебил его Димитрий, — делиться рецептом этого, — он показал пальцем на дымящуюся чашу, — не стоит. Если вы намекаете на то, что я страдаю дефектом дикции, то благодарю покорно. Я ухожу.
— Разве вы не мастер вуду? — поразился официант.
— Я — аудитор, — сказал Димитрий, поднимаясь. — Я всего лишь хотел перекусить в вашем заведении. Могу поздравить вас с потерей еще одного клиента.
— Как знаете… — робко сказал официант. — Если вы не хотите стать мастером вуду…
— Руку жать не буду. Всего доброго, — сказал Димитрий, надевая шляпу.
— Никаких проблем со здоровьем, — заголосил официант с досадой, — забыли бы про доктора… Зомбирование в лечебных целях широко применяется в Голливуде…
— И вам того же.
На застроенной стоэтажками улице пригорода уже стемнело. Димитрий перебросил тяжеленный портфель в правую руку, посмотрел на часы, потом прикинул расстояние до ближайшей станции метро. Живот протестующе заурчал. Димитрий сдался и побрел к ближайшему киоску, где купил кое-как засунутую в черствую булку сосиску и бутылку газированного пойла нежно-фиолетового цвета.
Найдя незанятую скамейку, он сел, поставил портфель на землю и начал поглощать мерзлый хот-дог. Через пять минут сознание Димитрия достигло относительного просветления.
— Приятного вам аппетита!
Димитрий медленно повернул голову. Рядом сидел одетый в бесформенный старый плащ мужчина с длинными черными волосами.
— Я заметил, как пристально вы вглядываетесь в образуемый фонарями узор, — поведал мужчина доверительным тоном. — Это редкость в наши дни…
— Я думал совсем о другом, — попытался оправдаться Димитрий, чуть не поперхнувшись пойлом со вкусом земляничной жвачки.
— Нет-нет-нет, — сказал мужчина, — я совсем не хотел вас смутить! Только… Вглядитесь-ка попристальнее!
Он несколько раз взмахнул рукой.
— Мой отец, вождь сетевого племени, говорил, что иногда окна в высотках горят особыми комбинациями, складывающимися в буквы и слова. Взгляните хотя бы вон туда… Видите?
— Нет, — прохрипел Димитрий, которому кусок не лез в горло.
