Сергей Щепетов - Племя Тигра
– Нет, Семхон, нет… Теперь – нет… За нами пришли наши предки. Сейчас ты соединишься, станешь единосущным со своим Именем…
«Опять высокие материи, – мысленно усмехнулся Семен. – Про мое тайное имя вспомнил. Я его и сам-то плохо понимаю – что-то связанное с родовым зверем, с посредничеством между миром живых и мертвых. Кто там мог за мной прийти? Волки, что ли? Ага, сейчас стемнеет, и они сбегутся – тут же куча свеженьких трупов».
– «Волки не едят падаль».
«Во, блин, – слабо удивился Семен. – Предсмертные глюки. Вспомнился друг – волчонок, и как мы с ним ментально общались. Впрочем, другом он мне не был, но услугу оказал немалую – благодаря ему я стал членом рода Волка. И какой из всего этого получился толк? Только лишние мучения… Хотя был Художник, была Сухая Ветка…»
– «Я не волчонок. Но был им».
«Нет, – сообразил Семен, – слишком отчетливое „эхо“. Может, и правда контакт? Давненько он не появлялся».
– «Ты не звал меня».
Семен приподнялся на локте: там, где лежали трупы, передвигались серые четвероногие тени – действительно, волки… Долго поддерживать тело в таком положении было трудно, он вновь откинулся на спину и подумал, что по большому счету ему грех жаловаться – он умирает не в одиночестве: и Бизон приполз, и волчонок здесь. Все вернулось на круги своя…
– «Да, я не звал. Тебя приняла стая?»
– «Приняла. Я сильный».
– «Меня тоже приняли. „Мои“ решили, что я сильный».
– «Твои мертвы?»
– «Нет. У нас большая стая. Она жива».
– «Тебя убили?»
Семен мысленно усмехнулся: «Хороший вопрос! Волк не понимает слова „смерть“. Для него это лишь поражение, проигрыш более сильному противнику. Когда-то я сражался с его матерью. И победил – почти случайно. А для волка нет и случайностей – противник мертв, значит, ты сильнее. Что ж, я готов считать себя убитым, сраженным, так сказать, насмерть, но уж никак не побежденным! С какой стати?! Но для зверя одного не бывает без другого. Значит, придется ответить…»
– «Нет. Я победил».
– «А почему не живешь?»
– «Мои рядом – мертвы. Мне нужны живые. Нужна стая».
– «Да, стая нужна».
Что-то холодное и мокрое ткнулось в щеку. Семен не стал открывать глаза – хватит, слишком устал. По лбу мазнуло шершавым и влажным, потом по щеке.
На груди, на животе вспыхнула боль. Он стиснул зубы и зажмурился изо всех сил, потому что понял: сейчас будет еще больнее. Но стонать нельзя, нельзя ни в коем случае: кто-то вылизывает его раны.
Там ожоги и голое мясо. У волков очень шершавые языки.
Стонать нельзя. И терять сознание тоже нельзя.
– У-а-а-у-у! У-у-у-а-а-у!
Путаясь в шкурах, наступая в темноте на тела спящих женщин, Кижуч выбрался наружу и задрал голову. На смотровой площадке над лагерем виднелся подсвеченный луной черный силуэт волка.
– У-а-а-у-у!
Шевелились шкуры, прикрывающие входы в жилища. Обнаженные мужчины с оружием в руках вставали на ноги и молча смотрели на воющего волка.
Утром собаки не хотели идти по следу, но Перо Ястреба смог заставить самых послушных – тех, кого вырастил сам. Воины пошли за ними. Волчий след был прямым, как полет стрелы.
Они успели.
Глава 8. Два уровня
Шкура бизона, обычно закрывавшая вход, сейчас была откинута в сторону. Шаман племени лоуринов сидел скрестив ноги на толстой подушке из свернутых шкур. Костер в обложенном камнями очаге сейчас не горел, лишь дышала теплом кучка подернутых пеплом углей. Шаман смотрел наружу сквозь поднимающиеся вверх струи теплого воздуха. Там, в треугольнике входа, медленно опускались большие пушистые снежинки. Коснувшись земли, они таяли – сразу или чуть помедлив. Они исчезали почти все, но шаман знал, что время Белой Воды началось. Время праздников, время посвящения воинов, время загонной охоты. На нее охотники пяти племен выйдут совместно, чтобы освятить кровью общей добычи свое высшее – межплеменное – родство людей, знающих Творца всего сущего.
Он, Нхамби-то, очень стар, а у него будет много дел. Ученик молод и полон сил, но он – Ученик. Впрочем, у шаманов не бывает учеников – ЭТОМУ не учатся, ЭТО приходит само, просто нужно научиться с ним жить, научиться использовать для блага людей. Кунди еще не может. Поэтому у старого шамана будет много, очень много дел.
А сейчас он отдыхает. Точнее, занимается тем, чем всегда занимался в день первого снега. Это совсем простое гадание, и результат его всегда один и тот же: после времени Белой Воды наступит время Зеленой Земли. Так всегда говорят горячие «снежинки», не падающие вниз, а поднимающиеся вверх. Он кладет на угли сухие листья ольхи, они истлевают или сгорают, обращаясь в невесомые хлопья, которые летят вместе с дымом к дыре дымохода.
Шаман задумался, глядя на падающий снег, и все подкладывал и подкладывал листья. Когда он вернулся из страны своей молодости и посмотрел в очаг, угли покрывал слой пепла от сгоревших листьев. «И что это значит? – усмехнулся старик. – Что время Зеленой Земли не наступит?» Он жил слишком долго, чтобы понимать приметы буквально – конечно, наступит, но что означает пепел, оставшийся на месте? На жердях, концы которых торчат из дыры дымохода, накопилось слишком много копоти, и она мешает уходить дыму? Мешает, конечно, но дело, разумеется, не в этом. В Среднем мире все пронизано закономерностями и связями, которые иногда трудно нащупать, но это не значит, что их нет. Есть сотни способов гаданий, и каждый из них может дать разные результаты. Надо только уметь их истолковать. В день первого снега пепел не поднимается вверх? Что ж, это может означать, что время Белой Воды не кончится вообще, а может означать, что оно не кончится для него – Нхамби-то. Что ж, он готов к этому, здесь и так уже давно живет лишь треть его естества, а остальное пребывает в Верхнем и Нижнем мирах.
Но почему, почему так неспокойно, тревожно старому шаману? Что-то меняется в Среднем мире? Или в нем самом? Эти вести, эти события… Род Волка вернул двух своих людей. Могучий воин Черный Бизон пришел из Нижнего мира. Так бывает – не часто, но бывает. Человек со странной кличкой Семхон пришел из Верхнего мира – из мира еще не рожденных. В этом, конечно, нет ничего особенного, кроме того, что на памяти Нхамби-то такого еще не случалось. Собственно говоря, прийти можно откуда угодно и стать в Среднем мире кем угодно, но… Но его принял род Волка! А ведь они – люди Пещеры, люди Художника… Чтобы стать своим, среди них нужно родиться или… Или обладать способностями, несравнимыми со способностями обычного человека. А уж что нужно сделать, чтобы жрец признал его человеком Высшего посвящения?! Да-а, что-то происходит в Среднем мире…
Большая охота хьюггов… Последний раз это было давно, очень давно – с тех пор дети дважды успели стать взрослыми. И он, и тот, кого зовут теперь Художником, были мальчишками – почти детьми. И пришли хьюгги. Из далекой страны Низких гор они накатывались волна за волной на поселки лоуринов. Накатывались и оставались здесь – оскальпированные, с пробитыми черепами. Они гибли сотнями от стрел и палиц лоуринов, но им на смену приходили новые. Не имеющие луков, не умеющие сражаться по-настоящему, они отдавали по три и по пять жизней за каждого лоурина, но приходили вновь и вновь. А потом все кончилось – они исчезли. Почему? Люди Высшего посвящения понимают, что весь мир пронизан связями, что у каждого события есть причина. Объяснять все произволом духов и демонов слишком просто. Почему тогда ушли хьюгги? Потому что некому стало кормить их детей и женщин? Нет, конечно… Может быть, потому, что в одном из захваченных поселков они нашли тощего нескладного мальчишку, который любил рисовать и совсем не умел драться? Тогда, как и теперь, война закончилась походом воинов пяти племен в страну Низких гор, тогда, как и теперь, жилища вернувшихся были увешаны скальпами врагов. А тот мальчишка, превращенный в шевелящийся кусок мяса, сумел остаться в Среднем мире. И стал Художником.
