Василий Головачев - Черный человек. Книга 2
— Год, продемонстрируй, — сказал «генерал».
Парень внезапно оказался рядом с профессором, и тот повис вниз головой, удерживаемый за щиколотки: молодой человек держал его на вытянутой руке безо всяких усилий! Перевернул, усадил в кресло, затем сделал движение — рука его исчезла из поля зрения, так велика была скорость удара, — и верхняя кромка стакана на подносе брызнула стеклянной пылью на стену, в то время как вторая половина с напитком осталась на подносе, почти не сдвинувшись с места.
«Генерал» кивнул, парень исчез.
— Ну как?
— Неплохо, — проворчал несколько ошеломленный «лев». — Кто он?
— Моя тень. Кстати, он — брат того самого чемпиона Азии, но сильнее. И таких у меня целая обойма — тридцать человек. А те, что «щупали» Мальгина, обыкновенные мальцы с высоким самомнением и плохим тренингом, дилетанты. Этот не уступит ни одному чемпиону мира любой школы единоборств, хотя никогда не выступал в официальных соревнованиях. По классификации ниндзюцу он — тюнин[50], в совершенстве владеет японским мечом катаной в стиле татикадзе и вообще любым видом холодного и огнестрельного оружия.
— И не выступает в чемпионатах?
— Его мечта — стать дзэнином, овладеть девятью ступенями к просветлению — дзэн, достигнуть сатори… в общем, цель вполне благородная, способная оправдать многое.
— Для ее достижения нужен какой-никакой интеллект, а не просто слепая сила, гибкость, реакция.
— Год закончил медицинский институт, так что по образованию он хирург.
— И при таком интеллекте ему нравится быть вашим исполнителем и телохранителем?
— Спросите у моей ноги, нравится ей ходить или нет. — «Генерал» засмеялся. — Он мой до мозга костей! Знаете, что такое харизма?
Профессор выпятил в раздумье нижнюю губу.
— Погодите… наделение личности свойствами, вызывающими преклонение перед ней и безоговорочную веру в ее возможности. Так? Вы хотите сказать, что этот молодой человек преклоняется перед вами?
— Абсолютно справедливо. Я ведь тоже «черный пояс», да плюс опыт, да плюс знание его психики (у него конкурентный тип реакции на мир), ну и кое-какие технические новинки… вроде имплантированного под кожу суггестора.
— Ах, вот оно в чем дело! — Профессор с любопытством глянул в загоревшиеся глаза собеседника, в котором пробудились эмоции. — Он об этом не знает?
— Обижаете. Конечно, нет. В любой момент я могу превратить его в машину для убийства, в чудовище, и никакой интрасенс не сможет его остановить.
— Где он работает?
— В погранслужбе.
— Похвально. Однако мне пора. Несколько мелких замечаний. Вы уверены, что Майкл Лондон ничего не знает и не помнит?
— Абсолютно! Его проверяли и пограничники, и безопасники, и мы. Он пуст, как воздушный шар, я имею в виду отсутствие маатанских знаний.
— Странно. Он был вторым экзосенсом после Шаламова, знал все, что знает любой «черный человек», и вдруг такая метаморфоза. Здесь какая-то тайна, и патриархи хотели бы ее разгадать.
— Постараюсь.
— Второе. Как вы считаете, не слишком ли шумно стало на Меркурии после рождения «сферы Сабатини», чтобы держать там нашу… э-э… спецлабораторию?
— Мне кажется, наоборот, шум и кутерьма полезны, они маскируют связь с этой… лабораторией, позволяют без особых ухищрений поддерживать линии доставки необходимых материалов.
— Хорошо, мы учтем это соображение. И последнее: ваши мальчики из «эскадрона», как вы сами понимаете, засвечены, использовать их в серьезном деле уже нельзя, пусть развлекаются сами, без опеки, оборвите связь. И упрячьте куда-нибудь эту даму, жену Шаламова-Мальгина, она многое видела и нечаянно может проговориться муженьку или… второму. Заодно попытайтесь устроить засаду Шаламову, ведь он ее зачем-то ищет? А если взять его не удастся, не упускайте его из поля зрения и под видом работников безопасности подразните его, заставьте испытать страх и ярость. Шаламов — очень выгодный козырь в борьбе с интрасенсами, понимаете?
— Кажется, понял. Он не станет разбираться, кто прав, кто виноват…
— Вот именно, а мы подымем шум на всю Систему: мол, интрасенсы опасны, они все — потенциальные убийцы, маньяки, садисты, способные уничтожить весь род человеческий… эту толпу баранов! Масса есть масса, э? Надо лишь подыграть ее чувствам. Толпа не терпит индивидуальности, она ее подавляет, ограничивая свободу ради равенства и подменяя братство стадным инстинктом. Впрочем, я увлекся, прошу прощения. Итак, до связи, генерал.
Седовласый встал, поправил костюм.
— Не провожайте, у меня своя подстраховка. Удачи всем нам!
Вышел.
Хозяин квартиры тоже встал, задумчиво походил по комнате, кивая в такт мыслям «томагавком» лица, подошел к полусфере «домового» и проверил пуговку кассеты: разговор должен был быть записан от начала до конца, но запись оказалась стертой. Профессор, уходя, принял необходимые меры предосторожности, у него действительно была своя подстраховка.
Власта Боянова пробыла на Меркурии недолго: космическим бюро руководили люди, которым она доверяла не меньше, чем себе, — Шевчук и Лютый. Дело свое они знали мастерски и в советах, а тем более в дублировании, не нуждались.
Шевчук был прав, назревали какие-то события с участием старых знакомых — «черных людей» и орилоунов, а также их странной полуживой техники.
Заросшая «серая дыра» продолжала одного за другим генерировать призраки маатанских проникателей, «рассыпавшихся» на облака фотонов при любом прикосновении, а факт появления из «сферы Сабатини» на Меркурии драккара Арджуны, запущенного в Горловину «серой дыры» еще до ее схлопывания, говорил о какой-то глубокой связи этих объектов, понять которую физики пока не могли.
Драккар, вернее его неощутимый голографический мираж, догнали, однако выяснить причину его появления не сумели: аппарат врезался в лопасть солнечного концентратора и превратился в тусклую вспышку света, как и маатанский корабль до него. Пограничники, наблюдавшие за столкновением, были весьма разочарованы, зато они первыми обнаружили еще один объект, наблюдавший за Арджуной: странное полупрозрачное облако, похожее на кусок мыльной пены с мигающими точками внутри каждого «мыльного пузырька». Объект был далеко от пограничного куттера и шел с очень большой скоростью, буквально за несколько секунд исчезнув из глаз, поэтому разглядеть его получше не удалось, но Шевчук не сомневался, что в Системе обнаружен знакомый орилоунский «глазастый» — автомат, сопровождавший Шаламова.
Боянова не возражала, доверяя интуиции Шевчука. У нее тоже появилось предчувствие лавины событий, связанных с «черными людьми» или по крайней мере с их «техникой».
