Александр Потупа - Таймкипер, или Горький глоток будущего
Прежде всего, говорит он, стоит обратить внимание на странную логику автора «Таймкипера». Не очень-то верится, что критики программы хомореконструкции, которых сам Прозоров называет умнейшими из умных, так уж испугались бы трудностей межвидового взаимодействия. Неправдоподобно, чтобы наша цивилизация продвигалась по одной-единственной линии и все проблемы сводились к выбору между ускоренным развитием интеллектроники и человеческого мозга. Наверняка XXI век привнесет много нового в решение такой сверхзадачи, как контакт с цивилизациями внеземными. Прозоров сам подчеркивает важную роль идей Контакта в переориентации земной технологии и политики, но почему-то не обращает внимания на очевидные последствия соответствующих теоретических разработок (не говоря уж о последствиях приема инопланетного Сигнала или непосредственной встречи с инопланетянами!). Между тем сама мысль о Контакте абсурдна, если мы не рассчитываем на взаимоприемлемые отношения с существами принципиально иного типа — не только по умственным данным, но и по биологической конституции. Я уверен, говорит Пен, что идеи оптимального космического Контакта непременно должны проецироваться на внутричеловеческие отношения, в том числе на отношения обычных людей и гиперменталов, и эти идеи так или иначе составят серьезную основу для общей теории хомореконструкции. Существенный недостаток Прозоровской панорамы будущего — именно в нестыковке интеллектронной, контактной и гиперментальной линии эволюции.
Вероятно, Пен прав, но я допустил бы и иную возможность. А вдруг именно отмеченная нестыковка и послужила толчком к возникновению мира «Таймкипера»? Вдруг именно одностороннее увлечение внутриземными проблемами развития интеллектроники и человеческого мозга стало причиной Ошибки, и Прозоров попытался дать нам более или менее зашифрованный урок на тему опасностей, заключенных в излишней интроверсивности целей, в ослаблении интереса к внешним поискам? Боюсь, в этом пункте писатель Арт Прозоров оказался более дальновидной эговариацией критика Артура Пена, бунтарем, слегка перехитрившим своего творца…
Соотнося серьезность намерений с сюжетом Прозоровского романа, продолжает Пен, нельзя не удивиться явной наивности автора. Неужели мир, знакомый с теорией Гоу — пусть и трижды поруганного, — попался бы в такую элементарную ловушку? Философа можно привязать к позорному столбу и даже возвести на костер, но это не мешает вкушать плоды его размышлений и извлекать из его неприличных выпадов общеполезные уроки. И, надо полагать, идеи медиаторного опережения непременно сыграли бы свою роль, не дожидаясь появления Таймкипера.
Единственное логичное объяснение этому Пен видит в следующем. Прозоровский Урсул Гоу, утверждает он, нереален — это выдумка Таймкипера, в лучшем случае — персонаж одной из вариантных фантпрограмм. Таймкиперу попросту не на кого опереться в своем мире, и он ищет авторитет, способный своим общепризнанным весом или хотя бы сугубо скандальной славой поддержать его собственное открытие. В каждом из нас сидит маленький, слегка замаскированный схоласт, мечтающий о своем Аристотеле…
Комиссия сбегает из Музея вовсе не из неприязни к реальному философу-оппозиционеру, а испугавшись Таймкипера, который бредит каким-то неизвестным мучеником науки. Члены комиссии решили, что шеф Музея попросту застрял в некой фантреальности (где, быть может, и есть какой-то Гоу!), застрял и теперь нуждается в срочной помощи психореаниматоров. Догнав у порога и разыграв перед ними отречение от Гоу, Таймкипер окончательно убеждает их в своей ненормальности… Теперь он обречен, и ему нет иного пути, кроме необратимого соскальзывания в иной вариант будущего, в фантпрограмму, моделирующую царствие гиперменталов…
«Но не слишком ли сильная маскировка? Стоит ли подвергать детективные способности читателя столь напряженным испытаниям?» — вопрошает Пен… Не могу не признаться, что в свое время эти вопросы показались мне парой искренних крокодиловых слез. Право же, Артур Пен, по-отечески заботящийся о перегрузке читателя и прозрачности чей-то фантастики, — это неповторимое зрелище…
10Не знаю как кому, а мне воображаемый Урсул Гоу нравится меньше реального. Возможно, нашему маленькому внутреннему схоласту свойственно мечтать о своем Аристотеле и даже активно творить своего Аристотеля… Но симпатия к непризнанным гениям — несомненно, наше врожденное качество, одно из лучших проявлений того, что Пен именует эговариабельностью. Разумеется, трудно предположить, что Гоу или Таймкипер являют собой пророков-спасителей, способных самолично увести человечество на более разумные пути ценой собственного распятия. Но в любом случае хочется верить в реальность тех, кто заставляет нас думать по-новому, — без них мы и вправду лишены будущего…
Лишь в самом конце своей рецензии Пен источает скупую похвалу. Ему понравилась идея медиаторного опережения. Он даже склонен считать, что здесь сокрыт какой-то до сих пор не осознанный и весьма общий принцип эволюции.
Действительно, вспомните, например, историю развития живой материи или хотя бы историю отношений родовой аристократии с коммерческими кругами, и вы поймете, что мысль Прозорова (Таймкипера, Гоу…) об опережающем развитии посредника связана не только с взаимодействием человека и интеллектроники. Чем лучше осуществляются посреднические функции, тем больше оснований для совершенствования посредника. Но чем активней он совершенствуется, тем больше приносит пользы. Такое усиление обратной связью обеспечивает колоссальные эволюционные рывки — в сущности, революции! — именно для посредника, и со временем он может выйти из-под контроля пользователя и даже поменяться с ним местами.
В конце концов интеллектронный робот, стоящий между нами и далекими звездами, между нами и станком, выпускающим подшипники, между нами и ядерным энергоблоком, робот, включенный в разветвленную иерархию себе подобных — управляющих, конструирующих, силовых, — такой робот рано или поздно станет для нас представителем особой цивилизации, с которой мы находимся в тесном и жизненно важном контакте, если угодно — в партнерстве, в определенной степени равноправном. Однако равноправие в такой ситуации понятие тонкое и непостоянное. До сих пор мы обычно понимали дело так, что всегда будем ведущим звеном подобного контакта, всегда — независимо от темпов эволюции и реально достигнутого уровня сложности. Но разве это не заблуждение, не очевидный антропоцентристский шовинизм?
В общем, идея медиаторного опережения нравится Пену, но для ее формулировки хватило бы и небольшого рассказа, полагает он. При чем тут роман? Лишь она, эта идея, и сохранит «Таймкипер» в истории культуры, смело заверяет нас Пен.
