Александр Смолян - Слива приветствует вас
- Еще не знаю. Это будет зависеть от того, вспомните ли вы что-нибудь. Ваше молчание родители могли бы истолковать превратно, оно может породить у них самые мрачные предположения. Родители могут оказаться еще недоверчивее, чем Татьяна Сергеевна.
- Ну зачем вы так говорите? - воскликнула Таня.
- Танечка, я вовсе не в обиде на вас, - сказал я. - Я вас вполне понимаю... - И обратившись к инспектору, спросил: - Как имя девушки?
- Вполне вероятно, что, сбежав, она изменила имя. В таком случае мой ответ только сбил бы вас с толку, осложнил бы работу памяти. Словом, я предпочел бы, чтоб вы сами назвали мне ее имя.
Я подошел к столу и стал разглядывать хверцы. Теперь я смотрел на них по-новому, видел в них нечто большее, чем просто забавную игру, подсказанную природой жителям Сливы.
- Хорошо, - сказал я, - подумаем вот над чем... Я согласен, инспектор, с вашим выводом: скорее всего я встречал эту девушку на Земле... Я действительно несколько рассеян, и зрительная память иногда подводит меня. Все это так. А теперь подумаем. Если существуют две наши планеты, планеты-двойники, если существуют цивилизации-двойники... Вы меня понимаете?.. Я сталкивался здесь с таким количеством совпадений, что временами начинал сомневаться в том, что нахожусь не на Земле. Почему же не допустить, что в этих условиях существуют и девушки-двойники? Может быть, на этих портретах изображена не та девушка, которую вы ищете, а ее земной двойник?
- Это... Это новая точка зрения, - медленно произнесла Таня, сдвинув брови и вопросительно глядя на инспектора.
Он молчал. Таня тоже подошла к столу и, ткнув пальцем в свой портрет, сказала:
- Значит, это, может быть, вовсе не я, а какая-то девушка с Земли?
- Не думаю, - ответил я. - Если на Земле и существует такая девушка, то мне она, во всяком случае, неизвестна.
- Вы могли бы оказаться правы, капитан, - отозвался инспектор, снова вытащив из кармана трубку и задумчиво постукивая ногтем по чубуку. - В конце концов невероятного в вашем предположении не намного больше, чем в самом факте существования двух наших столь схожих цивилизаций. Но как ни удивительна эта схожесть, она еще не означает идентичности всех деталей. Различны названия наших планет. Как мне говорила, с ваших слов, Татьяна Сергеевна, в землянской Польше нет городов, какие имеются в нашей. Наконец среди знаменитых сливянских космонавтов нет своего Ийона Тихого - ни по имени, ни по внешности, ни по обилию беспримерных звездных путешествий... Нет, версия о девушке-двойнике кажется мне не очень убедительной. Кроме того, вы не учли одного обстоятельства. Если бы девушка, которую мы ищем, находилась на Сливе, можно было бы предположить, что на Земле вы видели ее двойника. Но на Сливе ее нет. Следовательно, естественнее всего думать, что вы встречались не с двойником, а с оригиналом. С ней самой.
- Что ж теперь делать? - спросил я инспектора.
- Вы согласны помочь нам?
- Разумеется, но...
- Поймите, как нам важно не утерять этот единственный след. Не торопитесь с отлетом. Все расходы, связанные с задержкой, мы, конечно, возьмем на себя. Может быть, последующие хверцы дадут какой-то толчок вашим воспоминаниям.
- Да-да, так бывает, - согласился я и рассказал им, как в первый день не узнал Терезу Поздняк, а на второй день, по белозубой улыбке, понял, что это диктор Варшавского телецентра.
- Кроме того, - продолжал инспектор, - я пришлю вам завтра альбом фотографий этой девушки и два альбома, составленных из хверц ее родителей. Просмотрите эти материалы внимательно, неторопливо. А главное - повспоминайте. Поройтесь в своей памяти. Если что-нибудь вспомните, сообщите. Вот мой телефон. Если меня не окажется на месте - назовитесь, мой помощник разыщет меня. До свидания. Я очень рассчитываю на вашу помощь, капитан.
* * *
Третья хверца разочаровала меня и даже немного смутила. Разочаровала потому, что девушки с родинкой не было на ней вовсе. А смутила потому, что снова появилась Крыся Пшибыловская, притом - в таком виде, а каком наяву я, клянусь честью, ни разу не удостаивался чести... Фу, черт, совсем запутался! Впрочем, я уже понял к тому времени, что хверца не считалась на Сливе чем-то интимным и скрывать ее от кого-либо не было здесь принято, совершенно независимо от ее содержания.
Вскоре после завтрака портье передал мне пакет от инспектора Грушина, и до самого обеда я просидел над альбомом с фотографиями девушки с родинкой и над хверцами ее родителей.
Ничего это не дало, ровно ничего. Фотографироваться девушка, наверно, не любила, на снимках, сделанных в фотоателье, выглядела хмурой, каменной, некрасивой, а на любительских корчила рожи. На хверцах матери ока неизменно представала девочкой лет пяти, а на отцовских чувствовалось непреодолимое желание подправить природу: то родинка переносилась с брови на щеку и сильно уменьшалась в размерах, то исчезала вовсе, то симметрично расположенные родинки красовались на обеих бровях... Скажу не хвастая (да это отметили позже и сами родители), что портреты, нахверцовакные мной, оказалась самыми удачными.
Это было приятно, но ни на йоту не приближало меня к разгадке.
Я позвонил инспектору Грушину и пожаловался, что из моих снов девушка сбежала так же решительно, как из дома родителей. Во всяком случае, в сегодняшней хверце ее нет.
- Этого следовало ожидать, - ответил он. - Обычный результат вмешательства в подсознательные процессы. Они не терпят никакого понукания. Думаю, что теперь мы можем надеяться только на вашу память.
- Но память молчит.
- Ее-то как раз можно разговорить. Помогите ей. Переберите в памяти всех, кого знаете. От близких друзей до шапочных знакомых. От родной матери до людей, лица которых известны вам лишь по фотографиям в газетах или журналах. В таких случаях иногда помогает записная книжка. Как правило, в ней все-таки фамилии большинства наших знакомых...
- Видите ли, инспектор, я не имею обыкновения брать с собой в космические путешествия книжечку с телефонами своих варшавских друзей.
- Естественно. Поэтому советую вам составить список. Действуйте систематичное, постарайтесь никого не пропустить. О каждом, кого записали, подумайте, вспомните все его связи. Родственные. Любовные. Дружеские. Деловые.
- Хорошо, инспектор. Попробую.
Весь вечер я просидел над списком и составил его до буквы "К" включительно. Ни малейшего просвета. Оттого ли, что я очень напрягал память, или оттого, что на букву "К" у меня оказалось ужасно много знакомых, но я так устал, что и ужинать не пошел. Вместо ужина проглотил две таблетки и лег.
Как выяснилось утром, девушка с родинкой не хотела возвращаться в мои сновидения.
