Владимир Малов - Двенадцать мест в машине времени
Кто-то открыл дверь кабинета, шаги приближались к лаборантской. Петр бесшумно пробрался к ее двери и встал наготове. Но испытать кляп в деле ему так и не пришлось, потому что, несмотря на всю свою решительность, секунду спустя он растерялся от неожиданности. В лаборантской вспыхнул свет, и на пороге Петя и Костя увидели учителя физики Лаэрта Анатольевича с всклоченной прической и бородой.
3. Второе путешествие во времени
Несколько секунд Изобретатель смотрел на ребят, а Петр и Костя растерянно смотрели на него. Потом Лаэрт Анатольевич с бесконечным удивлением задал вопрос:
– А как же вы отключили сигнализацию? Она должна была сработать и здесь, и на первом этаже, также у меня дома. Впрочем, дома меня уже не было.
– А это наш секрет! – растерянно ответил Костя и подумал, что Изобретателя Александра Михайловна все-таки недооценила: сигнализация в кабинете физики была.
Изобретатель в любой ситуации прежде всего оставался Изобретателем. Он задумчиво переложил маленький, но крепкий ломик из правой руки в левую и почесал затылок.
– А я думал, что ее секрет никто никогда не сможет разгадать, сказал он с бесконечным огорчением.
Лаэрт Анатольевич прошел через лаборантскую и сел на стул в углу. Ломик он положил на пол…
– Да, кстати, а вы кто? Несмотря на маски, мне кажется, передо мною Петр Трофименко и Константин Костиков. Такой вихрастой головы, как у Трофименко, в школе больше ни у кого нет.
Костя снял черную полумаску. Отпираться было бесполезно. Немного подумав, Петя сделал то же самое: вставлять учителю в рот пружинный кляп было поздно, да и как-то уже неловко.
– Ну, и зачем же вы сюда проникли? – спросил Изобретатель.
Петр и Костя виновато потупились, но Костю тут же осенило: у Лаэрта Анатольевича тоже была уязвимая позиция, и он, видимо, как они сами, готов был преступить закон.
– А вы? – спросил Костя, поглядывая на ломик.
Изобретатель проследил за его взглядом и слегка покраснел. Возникла пауза. Потом Лаэрт Анатольевич встал и прошелся по лаборантской, поглядывая на тяжелые шкафы.
– Вот что, – начал потом Изобретатель смущенно. – Вы ведь поняли, что я машину времени построил? По тому обрывку схемы, что попал мне в руки?
– Еще бы не понять! – отозвался Петр. – Я этого диплодока до сих пор вижу, стоит только глаза закрыть.
– Вот видите, – сказал Изобретатель, еще больше смутившись, – первый опыт получился не очень удачным. Я хотел заглянуть в будущее, для начала всего лет на двадцать вперед, посмотреть, что там будет. Но вот что-то такое не сработало, и наоборот я оказался…
Лаэрт Анатольевич поежился. Ребята поняли, что, если он закроет глаза, то увидит картины еще более страшные, чем Петр.
– Но спустя несколько часов меня осенило: я понял, в чем ошибка. Вот и хотел в схеме кое-что перепаять. И не мог же я ждать, пока снимут засов. Тут всего такой пустячок, оказывается…
Лаэрт Анатольевич на глазах становился прежним Лаэртом Анатольевичем – человеком увлекающимся, впрочем, точнее сказать, человеком, совершенно одержимым изобретательством.
– Ребята, вы даже не можете себе представить, до чего же просто устроена в принципе машина времени! – воскликнул он. – Просто удивительно, что ее изобрели только века спустя. А ее мог бы построить еще Ньютон! Или Франклин! И ведь сколько, наверное, открытий так и не делается или делается гораздо позже из-за человеческого невнимания, неумения сопоставлять факты, проникая в самую суть явлений!
Костя не удержался.
– Лаэрт Анатольевич, но где же ваш блок хронопереноса? Мы нигде…
Изобретатель воззрился на него с неподдельным изумлением.
– Вы что же, ее и не заметили? Да вот! – Широким и величественным жестом он указал на десяток железных шкафов.
Костя и Петя замерли от удивления. Потом Костя пролепетал:
– Но у них ведь была маленькая коробочка.
Изобретатель покровительственно похлопал его по плечу.
– Конечно! Но ты сравни возможности. Какие детали у них и какие есть в нашем времени? Да еще я пользовался только отечественными, импортных сейчас нигде нет. Я только разгадал принцип, а воплотил его в жизнь подручными средствами.
Костя и Петя растерянно переглянулись: операция, намеченная Александрой Михайловной, имела существенный пробел: кроме новозеландского набора «Юный гангстер», надо было предусмотреть трейлер, подъемный кран и бригаду такелажников.
Изобретатель раскрыл один из шкафов и заглянул в его внутренности.
– Вот здесь, – пробормотал он, – в блоке надо поменять полярность, усилить режим…
Внутренность шкафа, как увидели ребята, была плотно заполнена деталями. В густом переплетении проводов, казалось, никто и никогда не смог бы разобраться, но Лаэрт Анатольевич, вооружившись отверткой, уверенно вывинчивал винты, переставлял детали с одного места на другое. Не прекращая работы, Изобретатель вдруг вспомнил, что застал кабинет физики вскрытым, нахмурился и спросил:
– А я ведь так и не понял: вы-то здесь зачем? Захотелось самим покататься на машине времени?
Костя Костиков густо покраснел: его и Петра заподозрили в том, что они способны были взломать дверь с такой легкомысленной целью, как покататься на чужой машине времени, подобно тому, как некоторые, бывает, катаются на чужих автомобилях или мотоциклах. Если так, пришла пора всерьез объясниться.
– Лаэрт Анатольевич, – начал Костя, – кататься на машине времени мы не собирались да к тому же и не знаем, как ею управлять. Просто мы хотели забрать ее и припрятать… от вас. Мы же не знали, что вы не смогли сделать ее такой же маленькой, какой она должна быть на самом деле.
У Изобретателя выпала из руки отвертка и покатилась по полу. На его лице было написано невероятное изумление.
– Припрятать от меня? Но я же сам ее построил. Зачем же ее от меня прятать?
Костя вздохнул, толкнул локтем в бок Петра, чтобы пока тот помолчал, и приготовился к долгому разговору.
– Лаэрт Анатольевич, а вы эффект кажущегося неприсутствия освоили?- спросил он.
– Да нет, конечно, – поморщился учитель физики. – Но тут не было ни малейшей зацепки. Вот и фонокварелескоп я не смог бы построить, - добавил он с виной в голосе.
– И вы собирались путешествовать во времени? – задал Костя другой вопрос. – Вот так, без эффекта кажущегося неприсутствия, чтобы любой мог вас увидеть в двадцать третьем веке или, скажем, в девятнадцатом?
– Конечно, собирался! – ответил Изобретатель. – Раз машина времени построена, значит, надо ее испытать!
– Лаэрт Анатольевич, – сказал Костя, – а вы подумали о том, что общение людей разных эпох может привести к совершенно непредсказуемому изменению в ходе истории? Представьте, что вы принесли преждевременные знания в средние века. Или, наоборот, нахватались бы каких-нибудь научных сведений в двадцать третьем веке и принесли их нам. Вот машину времени вы уже построили, а она для нас совершенно преждевременна, хоть вы и говорили о Ньютоне и Франклине. Человечество должно развиваться естественно, постепенно, без искусственных толчков.
