Александр Юринсон - Сведите ваши счеты
Я не потерял сознания, потому что ясно помню, как лежал, подвывая от боли, и все же радостно думал: справедливость - есть. Есть справедливость.
Тишина стояла такая ужасная и неживая, что чтобы проверить, жив ли я и цел, я произнес вслух:
- Ну ты герой, парень. Ну ты крут.
Жив. И уже просто так ответил на похвалу со скромным достоинством:
- Ну, крут - не крут, а выкрутился.
В этот момент в кармане пискнул мой маленький компьютер. Кто-то вызывал меня, а судя по тому, что принял сигнал он, все остальное барахло в вездеходе безнадежно мертво.
Я поднял крышку, но экран не засветился.
- Ты молодец, дорогой, - это была она. Черт возьми, мир так прекрасен, и вот я получил поздравления от двух самых дорогих человек - от себя самого и от Милы.
- Как хорошо, что ты здесь, дорогая. А почему тебя не видно?
- Пока незачем.
- То есть, это ты убрала изображение? А то во время последнего сеанса с базой я тоже не видел Дика.
- Я знаю. Если бы не недостаток опыта, этого сеанса не было бы вообще.
- Что? Это сделала ты? Разве такое возможно?
- Что возможно? - она усмехнулась. - Вообще вырубить базу? Или чтобы это сделала я? И то, и другое, милый.
- Но зачем? Ты, что ли, всерьез на его стороне?
- Зачем? Ну, ты все-таки не дурак. Я хотела появиться неожиданно. Кстати, неожиданно и для него. Может быть, увидев мою птицу, они замешкались и пропустили твой выстрел, а?
- Может быть... Значит, база просто не может посигналить, а меня услышит?
Мила чуть помедлила с ответом и, слава богу, поняла, что врать мне после этой паузы глупо.
- Только попробуй! - натянуто рассмеялась она. - Я заглушу тебя.
Положение, кажется, становилось несколько неустойчивым.
- Какого черта, Мила! Разве мы больше не вместе?
- Вместе? - она снова помолчала. - Да, мы вместе. Мы навсегда теперь будем мужем и женой. - Она хихикнула: - Пока смерть не разлучит нас.
О, боже, возможно ли, что она не в своем уме? В перевернутом вездеходе я с трудом отыскал скафандр для выхода под открытое небо и стал напяливать его на себя.
- Неужели ты не знал о той давней истории? Ни за что не поверю! Хотя, ты всегда был странным...
- Какая история? - почти машинально ответил я, возясь с ботинками.
- Неужели ты не знаешь имя основателя "Карельских сельскохозяйственных машин"? Ведь это твой прапрадед!
- Ты сошла с ума, - подытожил я.
- Дурак! Лучше послушай. Этого человека звали Виллем Аалто, он был финном до мозга костей и ненавидел эстонцев, поэтому когда его дочь Хайла сбежала, чтобы выйти замуж за Михкеля Рейцака, он проклял ее до черт знает какого колена и лишил наследства навсегда. Но в те годы "Машины" были не бог весть каким призом.
- Ты это серьезно? - я бросил натягивать скафандр и прислушивался.
- Это еще не вся история. Дед Хельми Пака был богатым корейцем. В то время дела у рода Аалто пошли неважно: "Машины" приносили убытки, а наследницей стала дочь Линна Аалто - Хэйккила. Я не утомляю тебя этим рассказом, дорогой? Сейчас начнется самое интересное. Теперь ты знаешь, откуда взялся Хельми Пак, погибший сегодня на марсианской равнине от руки своего дальнего родича и не оставивший наследников.
- Это не равнина, - пробормотал я невпопад. - Это Желтое море. Заторможенность снова возвращалась ко мне, будто я и не избавлялся от нее.
- Да? Очень хорошо. Теперь тебе все понятно?
- Не совсем. Но, может быть, я сейчас приду к тебе и мы продолжим разговор как супруги - как все нормальные люди - лицом к лицу?
- Нет, милый, лучше не надо. Твои слова говорят о том, что ты ничего не понял. Ты теперь - наследник Хельми Пака и владелец "Сельскохозяйственных машин". Возможно, не единственный, но других я раскопать не смогла. Как тебе это нравится?
Я не ответил.
- Мне это, например, нравится очень, - продолжила она. - Потому что, по сути, наследница - я. Ты для Земли - мертв. Либо ты останешься на Марсе, либо вернешься и попадешь под суд за убийство, кстати, из корыстных побуждений. Процентов семьдесят - смертная казнь, остальное - пожизненное заключение.
- Почему ты не хочешь, чтобы мы встретились? - перебил я ее.
- Ну как ты не понимаешь? Ты только что убил трех человек. Добавить к ним еще одного, наверно, пара пустяков.
- Но я не хочу тебя убивать. Я люблю тебя! И я же не боюсь, что ты меня убьешь.
- Господи, Яан, логика и ты всегда были не в ладах! Я не могу тебя убить. Я не могу даже развестись с тобой, потому что тогда перестану быть госпожой Рейцак и перестану иметь какое-либо отношение к "Машинам"!
- Но я действительно люблю тебя! Мне не надо твоей смерти, я только хочу тебя видеть, - повторял я; а что еще можно сказать в такой ситуации?
Мила заговорила голосом, который можно было бы назвать даже ласковым:
- Мы еще увидимся. В другой раз. Обязательно.
Я закончил возиться со скафандром, сунул компьютер в карман и распахнул люк вездехода. Солнце стояло высоко и палило слабо, но ярко. Громадный летательный аппарат высился в полукилометре от поля боя, - кому только пришло в голову назвать этого металлического ящера "дроздом"?. Я отошел от перевернутого вездехода метров на пятьдесят - жалкая фигурка среди безграничной каменистой пустыни и железных монстров.
- Ты хочешь оставить меня здесь?
Ответ из кармана прозвучал глуховато:
- А сколько до базы? Километров тысяча? Или две?
- Или три.
- Сам не доберешься?
- У меня же есть связь. Когда ты не глушишь.
- Меня на базе ждет шлюпка с Деймоса. Как только я окажусь на ней, заглушка будет снята. - Она помолчала и добавила: - Я тоже не хочу твоей смерти. - И еще после паузы: - Отойди подальше, я буду взлетать.
Я побрел прочь. Минут через пятнадцать земля под ногами задрожала; "дрозд" висел в воздухе, выплевывая под себя огненные струи; потом сорвался с места и уже через минуту превратился в едва заметную точку над самым горизонтом.
Желто-оранжевая равнина вокруг меня медленно прогревалась; возможно, температура песка была уже такой, что к нему можно прикоснуться голыми руками. Проверить этого я не мог. Да и не хотел.
Марс больше не интересовал меня - дело было сделано.
