Татьяна Гнедина - Беглец с чужим временем
Когда-то в детстве Трассен видел эту сказку, но она отличалась от сегодняшнего представления. Раньше все было просто: приходила Любовь и спасала человека от Смерти. А теперь появился этот фокус с двумя часами. Не сыграла ли и здесь свою роль запрещенная теория относительности? Интересно, чем кончится сказка?
И тут с потолка спустилось серебряное облако. Его круглые бока сверкали, как елочные украшения. Оно выплыло на середину сцены и остановилось. На облаке сидела Любовь.
- Иди ко мне, Ганс, - позвала она. - Мы полетим со скоростью света и уйдем от власти Смерти.
И человек, держа в руках "часы своей жизни", взошел на опустившееся облако. Облако стало подниматься к сводчатому потолку, и все увидели, что стрелки часов на облаке замедляют свой ход! Время потекло медленнее!
На сцене снова возникла Смерть. Она тоже держала в костлявых пальцах часы и жадно следила за ходом их стреле ч. Стрелки часов Смерти неумолимо приближались к двенадцати. И вот они начали бить. А человечек, улетающий на облаке, прижимал к своей груди другие часы, и они молчали. Их стрелка еще не достигла полуночи, потому что время часов, летящих "со скоростью любви", замедлилось...
- Глупая Смерть, - произнес голос за сценой, - она не знает, что движение изменяет время, и никогда не наступит одновременность между неподвижными часами Смерти и вечно движущимися часами Любви!
Три голоса запели старинную кантату. Человек под звуки музыки приземлился и показал посрамленной Смерти свои часы. На них было только без пяти двенадцать. Смерти не удалось осуществить страшную одновременность, и Ганс остался жив. Любовь восторжествовала.
Спектакль кончился.
ОТ ТРАССЕНА ТРЕБУЮТ ПОДТВЕРЖДЕНИЯ
ТЕОРИИ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ
Трассен медленно выходил вместе с толпой из балагана. Все так же тускло светил единственный фонарь. Его окликнули. Он снова увидел перед собой человека с бугристым лицом. Теперь Трассен его вспомнил: это был Клаус Васке. Он подавил дрожь.
- Хайль! - негромко сказал Веске.
- Хайль, - ответил Трассен.
Веске усмехнулся. Испуг Трассена доставлял ему удовольствие.
- Давно не видались,- сказал он.
Трассен молчал.
- А я вас искал. Звонил вашему шефу, профессору Зауэру, - сообщил Веске.
- Ну и что?
- Все отлично! Вам поручено важное задание. Может быть, теперь вам, наконец, повезет, Трассен? А я всегда готов помогать старым приятелям.
- Что вам от меня нужно?
- Поужинать у Кемпинского, - Веске оперся на трость и кивнул на балаган. - Куколки играли сегодня в последний раз. Театр закрывается.
Тут только Трассен заметил, что у дверей балагана стоит автомобиль с открытыми дверцами и какие-то люди торопливо бросают в него свертки. Наблюдавший за погрузкой старик держал в руках погасшую трубку и что-то говорил срывающимся голосом.
- Что случилось? - спросил Трассен.
Веске насмешливо посмотрел на него.
- А как вам понравилась сегодняшняя сказочка? Я сразу учуял в ней идеи запрещенной теории относительности. Ловко сработано!
Трассен молчал.
- Вот почему мы решили прикрыть этот театр марионеток. С завтрашнего дня в балагане будут продавать мотоциклы. По пониженным ценам. И в кредит. Я сам собираюсь приобрести здесь "вандерер".
Трассен увидел, как старик вынес из балагана Любовь большую куклу с золотыми волосами - и сел в машину.
- У меня к вам деловой разговор, - сказал Веске. Трассен молча пошел рядом с ним.
У ограды стоял новенький "оппель". Забросив на заднее сиденье свою трость, Веске обернулся к Трассену и сказал коротко и грубо:
- Плачу я! Понятно?
Вскоре Трассен сидел в ресторане Кемпинского, а перед ним стоял бокал с вестфальским вином, которое наливал ему Веске - человек с бугристым лицом.
Клаус Веске - недоучившийся юрист, подрабатывавший в уголовной полиции, - прилепился когда-то к университетской компании Трассена и был известен своей озлобленной обидчивостью. Превосходство приятелей не давало ему покоя, и он безуспешно пытался выдвинуться. Сначала он пробовал писать картины. Но они были бездарны. Потом связался со спортивными бизнесменами, но его жадность отталкивала от него даже самых покладистых партнеров. Тогда он стал добывать деньги другими способами. Он скупал оружие у инвалидов войны и сбывал его каким-то организациям, участвуя в темных и зловещих делах. На средства из неизвестных источников он снимал огромные виллы и жил там среди льстившей ему чужой роскоши. Однажды он пригласил к себе Трассена. Войдя в громадный холл, Трассен увидел грубо намалеванное полотно, изображавшее битву древних германцев. Подметив пренебрежение на лице гостя, Веске усмехнулся и пригласил его присесть на диван. Трассен развалился, облокотившись на подушку. Руки его коснулось что-то холодное. Из-под подушки выползла тонкая змейка. Не помня себя Трассен бросился к дверям. Веске с застывшей улыбкой спокойно смотрел на него, потом подошел к дивану и тростью приподнял змею.
- Неплохой трюк? - спросил он.
Потом Трассен долго не видел Веске. И вот однажды рядом с ним на улице затормозила блестящая черная машина. За рулем сидел эсэсовец, а рядом с ним - Веске. Тогда Трассен догадался, где Веске работает. В гестапо.
- Прозит, - сказал Веске и поднял бокал.
- Прозит, - ответил Трассен.
- Так как же вам понравилась сегодняшняя сказочка? Она забавна. Человек движется со скоростью, близкой к скорости света, и его часы замедляют ход. Вы не согласны, Трассен?
- Я не занимаюсь теорией относительности.
- Но ведь вам, кажется, поручили написать об этой теории заключение для профессора Зауэра? - Веске выдержал эффектную паузу. - Скучный человек профессор Зауэр! - воскликнул он. Меня совершенно не интересует его точка зрения! Меня интересует только ваше мнение, господин Трассен!
Трассен налил себе еще вина. Он чувствовал, как его загоняют в какой-то тупик, из которого он вряд ли выберется.
- Так как же вы относитесь к эйнштейновской теории?
- Я пишу об этой теории заключение по заданию профессора Зауэра. - Трассен резко передвинул бокал.
На белой скатерти расплылось красное винное пятно.
- Похоже на кровь, - сказал Трассен.
- Отличное вестфальское вино! - сухо возразил Веске. Право, можно подумать, что вы всерьез размышляете над своим официальным заключением о теории относительности. Послушайте, хотите, я вам его продиктую? - Веске потянулся за бумажной салфеткой. - Ведь говорят, что Эйнштейн однажды уложил всю свою теорию на четвертушке бумаги!
Трассеном овладело бешенство.
- Что вам от меня надо? Смысл теории относительности?
- Да, - спокойно ответил Веске. - Нам необходимо в кратчайший срок получить абсолютно проверенную и секретную информацию о реальных возможностях эйнштейновской теории. Нам надо знать: проводились ли какие-нибудь опыты, подтверждающие теорию относительности? При каких именно условиях явления, предсказанные Эйнштейном, можно было бы легко наблюдать?
