Эрик Стоун - Этот Левиафан, которого ты сотворил…
Мне подумалось, что, быть может, сейчас гордость и предубеждение стояли между мной и Хуанитой — возможно, ее раздражало то обстоятельство, что свал, который ей особенно нравился, стал мормоном. Впрочем, вдруг нам удастся преодолеть наши различия и… Я отмахнулся от следующей фантазии.
— Свалы тоже очаровательны. Надеюсь, когда-нибудь пойму вас также хорошо, как вы понимаете нас.
— Кимбалл, наш шаттл держит курс на Левиафана, так что можешь просто следовать за нами, — сказала Хуанита. — Но держись по крайней мере в пятидесяти метрах от нас.
— Буду сохранять дистанцию, — отозвался беспол.
Должно быть, на моем лице отразилось замешательство, потому что Хуанита нажала клавишу блокировки связи и объяснила:
— Свалы и энергетические поля не очень-то ладят между собой. Несколько лет назад свал первого класса, примерно с Кимбалла, рисовался перед парой наблюдателей и задел энергетический щит шаттла. В результате поле оторвало от свала приличный кусок, на залечивание которого ушли месяцы.
— А с шаттлом что? И с людьми в нем? — Иногда мне казалось, что ее больше заботят чужаки, нежели соплеменники.
Немного помолчав, Хуанита ответила:
— Тот шаттл как раз и заменили нашим.
— Что произошло?
— Щит не разрушился, но часть свала прошла сквозь него — может, потому что щиты действуют почти так же, как и свалы сохраняют свои тела едиными, и вот щит как бы слился с кожей. Когда шаттл вернули, то обнаружилось, что плазма испарила часть корабля, включая отсек экипажа.
— Хорошо, что я не услышал этого до поездки, — признался я.
— Не волнуйся: у этого шаттла абляционная обшивка, специально для того чтобы выдерживать аварии подобного рода. Поэтому меня больше волнует, что произойдет с Кимбаллом, если он столкнется с нами.
— Или с Левиафаном?
— Левиафан такая огромная, что даже и не заметит.
* * *Почти все шестнадцать часов путешествия я репетировал свою речь перед Левиафаном, дабы убедить ее запретить принудительные половые акты. По части дебатов я поднаторел еще в школе и колледже, поэтому в построении доводов ощущал себя мастером. Но в конце концов я дошел до точки, где уже казалось, что заготовленное обращение становится только хуже.
— Приближаемся к пункту назначения, — объявил компьютер.
Я несколько раз моргнул, чтобы прояснилось в глазах, выпрямился в кресле и принялся оглядываться по сторонам. Оранжево-красные формы беспола Кимбалла беззвучно двигались рядом с нами. Я просмотрел голографическое изображение, надеясь увидеть Левиафана, но ничего не обнаружил.
— Там, — указала вперед Хуанита. Она нажала клавишу, и выскочили темно-зеленые буквы: «Левиафан (10-й класс, самка)».
Тщательно вглядевшись, я заметил над буквами яркое пятно. По мере нашего приближения становились различимы белый, фиолетовый и синий цвета, закрученные в едином вихре.
— А она не оранжевая и не красная.
— В любом случае это псевдоцвета, — ответила Хуанита, — но данная система визуализации показывает в цветах энергетические уровни. И в действительности Левиафан горячее окружающей солнечной плазмы. Мы полагаем, внутри нее происходит ядерный синтез.
Левиафан росла прямо на глазах, постепенно заполняя весь голографический экран перед нами. Замысловатая пляска фиолетового и синего среди белого буквально завораживала. Наконец она засияла столь ярко, что пришлось сощуриться, чтобы приглушить ослепительный свет.
— Мы не слишком близко подошли? — поинтересовался я.
— Мы все еще в трех километрах от нее, — успокоила Хуанита, но добавила: — Компьютер, сохраняй дистанцию до Левиафана.
— Беспол Кимбалл, ты готов? — спросил я.
— Чувствую себя почти как Авинадей, идущий к царю Ною, — отозвался тот.
Отчасти согласившись, вслух я произнес:
— Старайся думать об Аммоне перед царем Ламонием.
— Так было бы лучше, но в любом случае я готов.
Хуанита оборвала связь:
— Что все это значит?
— Отсылки к Книге Мормона. Пророка Авинадея сожгли на костре после того, как он проповедовал перед царем Ноем; Аммону же удалось обратить царя Ламония.
Она только покачала головой, пробормотав что-то о сказках, а затем приказала:
— Компьютер, открой канал с Левиафаном.
— Канал открыт, — ответил компьютер.
— Левиафан, это президент Малан. Я пришел со своим прихожанином, бесполом Кимбаллом, как ты велела. Мы призываем тебя сказать своему народу…
— Молчание, человек, — громыхнул голос из динамика. — Твое время говорить еще не пришло.
Я заткнулся.
— Вы пойдете со мной, — объявила Левиафан. Ее образ стал еще ярче. Последовала ослепляющая вспышка, но затем голографическая система понизила яркость.
Прошло несколько секунд, прежде чем я наконец-то смог четко различить формы. Левиафан все так же маячила впереди, а беспол оставался за нами.
— О-о, — вырвалось у Хуаниты.
— Что? — Я отчаянно щурился, чтобы хоть как-то разглядеть окружающее. Фон Солнца казался мне не желтым, а синим.
— Кажется, мы уже не в Канзасе[4]. — Хуанита застучала по клавиатуре. — Левиафан перенесла нас в другую звезду, чье ядро горячее, чем у Солнца. Щит вроде держит. Пока. — Она помянула имя Господа всуе, или, быть может, то была искренняя молитва о помощи, и добавила: — Если она не вернет нас назад, мы здесь застрянем.
— А беспол Кимбалл?
— Самостоятельно открывать портал имеет право только шестой класс и выше.
На экран неожиданно посыпались зеленые буквы: «Неизвестный (10-й класс, самец). Неизвестная (9-й класс, самка). Неизвестное (10-й класс, беспол). Неизвестный (8-й класс, самец)». Глаза мои уже достаточно пообвыкли, чтобы я мог различить их формы. Нас окружали десятки свалов, все помеченные восьмым классом и выше.
— Ну и во что ты нас втянул? — воскликнула Хуанита.
Я произнес про себя молитву и вознадеялся на лучшее.
— Это величайшая возможность для нас обоих. Только подумай, что тебе откроется.
Она глубоко вздохнула.
— Ты прав. Просто я приготовилась изучать Левиафана, а не шестьдесят свалов, среди которых нет ни одного ниже восьмого класса. Еще никто не видел более трех-четырех гигантов одновременно.
— А Левиафан здесь самая большая?
Проверив показания, Хуанита ответила:
— Да, но не намного. — Она указала на свала слева. — Вот этот уступает всего два процента.
— Похоже, о размерах она не лгала.
Хуанита согласно кивнула, потом спросила:
— А почему ты сказал, что это величайшая возможность и для тебя?
