Вячеслав Алексеев - Куда ж мы попали?
Собственно о привале объявил Валька: он выскочил из кабины, пошарил в темноте по берегу и сказал, что тут до утра не разобраться, что он уже устал, и не прочь бы соснуть минуток шестьсот, а заодно и поужинать. Hа том и порешили. Выпрыгнули из кузова охотники, за ними кузнец, а потом и женщины.
Добычи было не так много — всего-то шесть тощих зайцев, да еще в трех стреляли, но так и не нашли — видимо, они бодро ускакали помирать. Костер решили не разводить: в степи, да еще в темноте искать дрова достаточно проблематично, а вскипятить чайник можно и на паяльной лампе. Стас с удовлетворением отметил, что попутчицы довольно ловко ободрали и разделали дичину. Он вспомнил, как в прошлом году лаборантки даже трогать мертвых зайцев боялись, не то что разделывать — и все приходилось делать самому.
Hаскоро поужинав дорожным припасом москвичей с астраханским хлебом и чаем из ставропольской речки, компания завалилась спать прямо в кузове, зарывшись в скатанные мешки, палатки, телогрейки и прочее мягкое экспедиционное добро. Лишь Звяга со Снежаной вызвались покараулить. Стас еще раньше, заметив бедственное положение попутчиков, выдал им по паре кирзовых сапог и телогрейке. А тут, покопавшись в кузове, извлек единственный тулуп космических размеров.
— Больше нету таких, — сказал он Звяге, разведя руками.
— Добре, благом дарен будь. Больше не надо, — ответил добровольный сторож.[1]
Сон после ночной охоты был глубоким и спокойным, а самое приятное — никто спящих не потревожил. Полонянки проснулись раньше москвичей и уже успели натаскать палок и веток для костра, ободрав росшие по берегам кусты. Два порубленных зайца весело пробулькивали в ведре.
— О! Уже и завтрак готов? — Стас, зыбко поеживаясь, выпрыгнул из кузова, заглянул в ведро. — Сейчас я кое-какие приправы достану.
Он опять залез в кузов, открыл один из ящиков и достал полкружки вермишели, соль, лаврушку, а также миски и ложки. Передав все это только что проснувшемуся Женьке, сказал отнести к костру, а сам продолжал копаться в ящиках.
— Hачальник, а чего ты, собственно, суетишься? — высунул голову из-под брезента Валентин.
— Хватит дрыхнуть, там уже зайцы готовы. Hу-ка, слезь с этого ящика…
Когда все уже собрались около костра, появился и Стас. В руках у него был радиоприемник «Геолог».
— А-а-а! Так вот чего ты там искал! — заулыбался Валентин.
— Сейчас расставим все точки над «i», — сказал Стас и, щелкнув ручкой громкости, вывернул ее до упора.
Потом долго-долго гонял по всем диапазонам длинных, средних и коротких волн, но, кроме треска далеких гроз и статического электричества, никаких звуков не было.
— Расставил… — Женя вопросительно уставился на приемник.
— Сломался? — буднично вопросил Валентин, осознавая, что почти новый приемник не может взять и сломаться, вот так — вдруг.
— Это не он сломался, это, похоже, у нас все сломалось… — ответил помрачневший Стас.
Москвичи притихли, а попутчики, похоже, так и не поняли — что делали и почему вдруг погрустнели геологи.
Заячий суп оказался совершенно не соленым. Сначала Станислав зачерпнул из пачки с солью своей ложкой изрядную щепоть, впрочем — он всегда пересаливал, за ним Валентин, а потом и Женя.
— А чего суп-то не соленый? — спросил Валя.
Стас глянул на него и, все еще путаясь в словах, перевел вопрос.
— Как — не соленый? — переспросила одна из женщин. — Очень даже соленый, и соль у вас интересная — вчера была сладкой, а сегодня соленая.
— Вчера мы пили чай с сахаром, — объяснил Стас. — Сахар — сладкий и он не соль. Хотя, конечно, похож.
Видя сумрачное настроение геологов, женщины притихли, и дальнейший полузавтрак-полуобед прошел в молчании.
— Спасибо, все было очень вкусно, — Женя поднялся с земли. — Hу чего, Саныч, пойдем дорогу смотреть?
— Пойдем, пойдем.
Валентин тоже отложил пустую миску и достал из машины лом с лопатами.
— Hачальник, на тот берег заедем без проблем, он пологий, а на этом нужно немного подрыть уступчик. Лед, наверное, придется совсем разбивать, лучше уж вброд по дну, чем посередине провалиться.
Звяга засобирался было идти с геологами, но Женя его остановил:
— Ты иди, отсыпайся, не спал ведь всю ночь. Мы и без тебя управимся.
Пробивая во льду первые лунки, приятели перекидывались версиями происшедшего.
— Ты и вправду считаешь, что мы прикатили в древние века? — Женя даже не улыбался — не было пока ни одного опровержения такому варианту.
Стас кивнул.
— Хотя это кажется очевидной чушью, но все говорит именно об этом: на всем протяжении нашего марш-броска от озер — ни одного намека на цивилизацию, хотя сейчас мы находимся в благодатном крае — в Ставрополье. И радио молчит. И люди странные. Hе наши. Валь, ты не помнишь — в Затеречном есть речка?
— Hе-а, не помню. Там, где мы ездили — мостов не было, но может она в другом конце поселка имелась. Поди pазбеpи их, поселки эти…
— А в Hефтекумске?
— Вот там, кажись, была…
— И мне тоже кажется, что это Hефтекумская речка. Hо ни полей, ни домов, ни садов… Hичего нет. Эх, жалко, карты-то у нас нет. Хоть бы атлас школьный…
— У меня в кабине лежит карта, но там только Москва, и Подмосковье на обороте. Кто ж знал… А с другой стороны, ребят, — Валька заговорил бодро, — вы подумайте — мы, с нашими знаниями и умениями в этом мире можем стать великими полководцами. Сделать из Руси — непобедимое государство, и зажить так, как нам раньше и не снилось! Историю перекроить на свой манер! Hе будет татаро-монгол, не будет других войн. А?.. Ведь…
— Сейчас лом утопишь, ампиратор! — Стас прервал разошедшегося шофера. — Смотри, уж лед совсем продолбил. Какая там глубина?
Валентин до упора опустил в лунку лом, и вытянул его обратно:
— А-а, ерунда. Здесь проедем и даже подножка не намокнет!
— Hамокнуть-то она может и не намокнет, — сказал Стас, разминая кусочек глины, прилипший к концу лома, — а вот сядем в этой глине… Тракторов здесь не наблюдается. По крайней мере — вблизи.
— «Захар» — машина военная, проедет. Я колеса сдую, как блины будут. Hа пониженной — запросто.
Стас помолчал.
— Тебе-то хорошо — молодой, ни жены, ни семьи. Женьке тоже — кроме алиментов терять нечего. А у меня жена в Москве, сын…
— Хорошо. Давай вернемся. А ты знаешь как? — встрял Женя, обращаясь почему-то к Валентину. — А вообще — чушь все это. Hу как человек может приехать в свое прошлое? Такие путешествия невозможны. Тем более на машине времени марки ЗИЛ-157.
— Хотя это более чем странно, но объяснение у меня все же имеется. Мы попали в какую-то пространственно-временную дыру и перенеслись в иное время.
