Ярослав Вольпов - Всего один вздох
За секунду эти мысли пронеслись в голове Рейна, после чего романтика отступила перед реальностью: его коттедж затопило. Скорее всего, вся долина была под водой. Что бы ни случилось — наводнение, всемирный потоп, конец света — Рейн понял, что сейчас ему нужно думать только о том, как спастись.
И почти сразу же он понял, что спастись ему, по всей видимости, не удастся.
Стены его домика скрипели, словно борта корабля в бурю. Бросив взгляд на пол, Рейн с трудом поверил своим глазам: никаких следов воды не было. Оказывается, при закрытых окнах и дверях внутрь действительно не проникал не только воздух, но и вода. Однако гулкий шум снаружи всё нарастал: очевидно, вода прибывала всё сильнее. И если хрупкий домик и выдержал первую волну, совсем скоро его может снести. А может быть, какое-нибудь бревно, подхваченное волной, проломит окно… А может быть, уже весь мир скрылся под водой, и жить Рейну осталось лишь столько, насколько хватит воздуха в его комнате.
Он вновь припал к окну, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в буйстве стихий. Мирный пейзаж санатория, с которым он уже свыкся, уступил место ландшафту какой-то дикой, только формирующейся планеты. Сосны за окном превратились в чёрных чудищ, беспорядочно размахивающих своими многопалыми лапами, а там, где росла зелёная трава, клубились тучи грязи. А сверху на всеобщее разрушение любовалась луна, невидимая, но вездесущая.
И вдруг, когда облака земли расступились, Рейн увидел то, что осталось неизменным посреди хаоса. Это был домик напротив. Его стены содрогались в такт ударам сердца Рейна, но по-видимому, это был обман волнующейся воды. Коттедж его соседки стоял крепко — в такой же степени, как и его собственный; и окна, как успел разглядеть Рейн, были закрыты.
Как же хорошо, что вечером она их так и не открыла…
Луна, холодная и равнодушная, как сама смерть, не желала прекращать свои издевательства. Она разогнала все тучи вокруг и, насквозь просветив мутную воду, ворвалась в окна домиков. Так, застыв в её свете, друг друга увидели Рейн и сероглазая девушка.
Она стояла у окна, подняв руки, но не решаясь прикоснуться к стеклу. Увидев Рейна, она вздрогнула, потом бросилась вперёд, словно не замечая сплетающихся волн чёрной земли и белых пузырей, беснующихся прямо перед её глазами. Её рот был широко открыт в крике — но её голос не долетал до Рейна даже в абсолютной тишине; на что она надеялась теперь, когда рёв воды могло заглушить только биение сердца, эхом раскатывающееся по пустому коттеджу?..
И вот тогда что-то, что давным-давно сломалось в душе Рейна, встало на своё место.
Он понял, почему память, разжигавшая в его душе чёрный огонь при виде крапинок на лепестках лилий, молчала, когда он смотрел в серые глаза, так похожие на глаза Лотты. Цветы в его сознании были связаны со смертью, тогда как девушка в соседнем окне была жизнью. Но теперь эта жизнь висела на волоске, грозила исчезнуть навсегда в бушующих волнах; так неужели он так и будет стоять и смотреть, не делая ничего?..
Он дёрнул вниз ручку окна. Та не поддавалась.
Всё, как тогда…
Да, всё, как тогда. Но в тот день он не боялся шагнуть на смерть — не побоится и теперь. Какая разница, кто ждёт его за окном: та, которую он безвозвратно потерял, или та, которую он так и не обрёл? Пусть этот шаг будет столь же безумен; ему больше нечего терять. Старуха с луной под капюшоном, которая однажды лишь щёлкнула зубами перед его носом, теперь готова вцепиться в горло; но если ему осталось несколько минут, он хочет прожить их достойно. Сначала он посмотрит в лицо девушке с глазами Лотты, а уж потом — в лицо смерти.
И так же, как тогда, Рейн ударил кулаком в стекло.
На этот раз оно поддалось легче. Стоило одной косой трещине пробежать по стеклу, как оно разлетелось, словно от взрыва. Лезвия осколков, казалось, были нацелены прямо в лицо Рейна; но он стоял, не шевелясь, и они пролетели на волосок от его головы. А за ними в дом ворвалась шипящая вода, и уж она-то не промахнулась.
Рейна смяло, словно куклу, и отшвырнуло к стене — ещё быстрее, чем он сам когда-то шарахался от открытых окон. Только теперь он боролся с потоками воды, грёб и руками, и ногами, но остановиться смог лишь тогда, когда его впечатало в противоположную стену. Рейн попытался оттолкнуться от неё, но вода, заполняющая дом, давила, как гидравлический пресс.
Сколько времени нужно, чтобы домик полностью залило? Такой огромной массе воды — какие-то две секунды. Нет — целых две секунды… А ведь нужно ещё выбраться в окно и доплыть до противоположного…
Рейн снова рванулся вперёд. Поток воды уже ослабевал, но нельзя было ждать, пока он затихнет. Всё тело Рейна работало с энергией, которая не имела выхода эти долгие месяцы, боролось с оцепенением, вызванным страшным ударом о стену. Каждое движение отзывалось болью в спине — наверное, что-то с позвоночником… Плевать. Голова едва не раскалывалась от невероятного давления воды, в ушах звонили все колокола мира, рёбра железными пальцами сжимали сердце, но Рейн плыл вперёд. Наконец он ухватился за раму разбитого окна и рывком выбрался наружу.
Если в затопленном доме вода давила в одном направлении, то за окном Рейна подхватил сразу десяток потоков, стремящихся в разные стороны. Верх и низ смешались, а луна светила одновременно отовсюду. В глаза набивалась грязь, взметённая со дна, которое ещё вечером было поверхностью земли. Рейн прилагал огромные усилия, только чтобы остаться на месте. Утекала энергия. Утекало время. А вода, самая текучая вещь в мире, по-прежнему была со всех сторон.
Луна иронически высветила девушку в окне напротив. Даже сквозь толщу воды Рейн увидел ужас в серых глазах. Смотри, говорил лунный свет: близок локоть, да не укусишь…
Ну уж нет. Безумным его поступок был, согласен, но напрасным он не будет.
Рейн весь сжался в комок, а затем бросил своё тело вперёд. Затем ещё и ещё. Один рывок — один удар сердца, которое уже гнало по жилам кровь, лишённую кислорода. Вот окно уже рядом: пальцы Рейна сжались на ручке, а лицо приникло к стеклу.
Как она красива… И как она смотрит на него… Но она ведь его совсем не знает, чем же вызван это взгляд? Не тем ли, что он бросился в воду, чтобы свой последний взгляд подарить ей — первым и единственным подарком?.. Видит ли она сама ответ в его глазах? Какая насмешка: при жизни он искал свою Лотту в смерти, а теперь, когда смерть обнимает его мокрыми руками, он снова тянется к жизни…
Дёрнуть ручку! Израсходовать все оставшиеся силы! Там — она. Там — воздух. Всего один вздох — и жизнь его продлится ещё на несколько секунд. Если повезёт, то перед тем, как вода снова запечатает его губы, он сможет крикнуть ей…
