Сергей Синякин - Трансгалай (сборник)
Никто из нас не знал, как следует оказывать помощь ракрокам. С приходом крейсера мы поместили их в анабиозную камеру. Единственного погибшего ракрока мы похоронили на планете.
В качестве надгробного памятника я установил над его могилой скромный платиновый щит, вырезанный из блока ускорителя. На щите я высек подобающую случаю надпись на общегалактическом языке.
После этого наш крейсер покинул трагическую планету и взял курс на звездное скопление Черепахи, которое уже пересекал трансгалактический экспресс.
По возвращении на трансгалай выяснилось, что мы совершили большую ошибку, предав погибшего ракрока земле. Дело в том, что ракроки размножаются вегетативным путем, а земля служит катализатором, ускоряющим процесс размножения.
Таким образом, мы, вероятно, дали толчок развитию новой ветви эволюции на Планете Рваных Туманов, и уже сейчас в дикой лесной чаще по остаткам межзвездного корабля под кровавым светом чужого солнца снуют маленькие зеленые крокодильчики, которым некому сказать, что они разумные.
3. В ГОСТЯХ У ДУМАЮЩЕГО ОВРАЖКА, ИЛИ ОБИТАТЕЛИ ПЛАНЕТЫ СЕРЫХ ГЛИН
Через несколько дней после возвращения из спасательной экспедиции пауканин напомнил мне о моем старом знакомце, и я отправился в гости к думающему овражку.
Думающие овражки в высшей степени любопытные разумные, существа. Представьте себе небольшой овражек с гладкими, почти полированными склонами из серой глины. На дне овражка расположен нервный валун, обычно нейтрального цвета и меняющий свою окраску в зависимости от внешнего раздражителя. Роль нервного валуна изучена крайне мало по причине того, что овражки этому всячески препятствуют вплоть до обвала части глиняного склона на исследователя. Но не стоит сомневаться, что это один из важнейших его органов. Стоит насильственным образом лишить овражек нервного валуна, как он начинает сохнуть, покрываться густой сетью трещин, склоны его осыпаются и роднички иссякают.
Родничков у думающего овражка два. Один, названный исследователями желудочным, служит для размывания различных земляных пород и иных питательных веществ. В основном овражки живут за счет суглинистых дождей, одного из удивительнейших явлений их родной планеты, Желудочный родничок обычно спокоен, но стоит в него попасть питательной массе, как родничок бурливо вскипает, принимаясь за работу.
Кроме желудочного родничка у овражка имеется еще один, служащий для общения с себе подобными. Тут имеет значение все: высота фонтана означает глагольную форму, капельность струй — падежи и время, замутненность указывает на используемые овражком приставки и суффиксы, цвет струи указывает на смысл слова, а все остальное скрывалось в журчании родничка — от приветственно мелодичного до рокочуще угрожающего.
Разумеется, овражек может пользоваться для общения и желудочным родничком. Однако этому препятствует мировоззрение овражков. Использование желудочного родничка для общения считается крайне неприличным и овражки допускают такое общение лишь в отношении тех, к кому чувствуют неприязнь и испытывают неуважение. Обычно желудочные роднички используются для выбулькивания ругательств типа: «чтоб у тебя нервный валун украли!» или «чтоб у тебя желудочный родничок иссяк!» или для иных бранных пробульков.
Планета невелика и похожа на сказочный букет цветов. Среди растительности буйно горят всеми цветами спектра причудливые цветы. Сказочное ощущение усиливается журчащими неторопливыми беседами овражков, когда в густой синеве вспыхивают радужными брызгами прекрасные разноцветные фонтаны.
По своей натуре овражки склонны к философствованию и считают себя венцами природы.
Мой знакомый разместился в стеклянном аквариуме на колесиках. Мерно пульсировал желудочный родничок. Нервный валун был окрашен в изумрудный цвет, указывающий на хорошее настроение его обладателя.
От входа я поздоровался, резко подняв руки вверх и ладонями изображая пышный фонтан. Овражек заметил меня и вежливо плеснул фонтанчиком коммуникабельного родничка, окрашивая воду в приятный нежно-зеленый цвет.
Я сел в кресло рядом с аквариумом. Овражек вежливым пробульком осведомился о моем здоровье и почти сразу же ударился в воспоминания о третьей межканьонной войне. Я с большим интересом слушал его рассказ, снабженный забавными комментариями. Подробности этой войны были мне неизвестны, так как овражки обычно не склонны к болтовне о своих распрях. Видимо на овражек повлияло космическое путешествие. В результате неожиданной словоохотливости моего знакомого, я узнал неожиданные подробности.
Когда-то овражки жили в полном согласии с собой и природой, пока не столкнулись интересы двух гигантских каньонов, которые по земному эквиваленту следовало именовать сверхдержаввами. Один из каньонов обвинил соседа в том, что, непрерывно расширяясь, тот захватывает залежи высококалорийных кормов, которые по праву принадлежат первому. Сосед, в свою очередь, обвинил своего противника в том, что своими необдуманными действиями неразумный сосед беспрерывно расширяет сеть вассальных овражков, неблагоприятно влияя на окружающую среду. Последствия резкого демографического взрыва, — укоризненно фонтанировал каньон, — могут привести к преждевременному истощению ресурсов планеты, и это ляжет виной на неосторожного.
После этого начались взаимные оскорбления, обоюдные заявления о дурном запахе желудочных родничков. Каньоны приняf лись искать себе союзников среди развивающихся овражков, в результате чего население планеты разделилось на два лагеря.
Планета хирела на глазах, медленно покрываясь сетью трещин. Овражки, углубляясь и соединяясь, образовывали многокилометровые разветвленные впадины, продолжающие яростно противоборствовать друг другу.
Беспрерывно следовали попытки подмыть нервные валуны противников, истощать питательные облака над ними, или опасно подсушить их склоны.
Богатейший животный мир планеты вымирал, но овражки, занятые сведением счетов друг с другом, не обращали на это внимания.
Смерчи и суховеи стали обычным для планеты явлением и даже использовались овражками для устрашения противника. Для образования смерчей овражки устраивали хитроумные ветроуловительные ловушки из изгибов собственных тел.
Чистые родниковые струи становились все мутнее, речи овражков бранчливее и косноязычнее; овражки исторгали в небеса муть угроз, постепенно теряя свою эволюционную интеллигентность. Жизнь на планете деградировала.
