разные - Журнал ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ. Сборник фантастики 2007
Падаю в белую пустоту. Передо мной по-прежнему сидит доктор. Нет. Не доктор. Вообще непонятно кто. Почему-то не могу сфокусировать взгляд на фигуре напротив. Зато, опустив глаза, вижу на себе нелепый красный полушубок с белой каймой. Она сливается с фоном, и кажется, что ноги мои, в чёрных сапожках с блестящими пряжками, отрезаны и парят отдельно от тела. Я невольно шевелю ими, чтобы развеять неприятную иллюзию. Ноги охотно отзываются. Зато я не помню, кто я такой.
Вслух я ничего не говорю, но ответ получаю сразу:
— Как кто? Йолупукки, конечно.
— Нет-нет, Йалокин! — внезапно вспоминаю всё. Мой нечёткий собеседник отмахивается:
— Да какая разница! Главное, что ты можешь то, чего не могут другие. Значит, ты и есть этот… Санта-Клаус. Тирли-динь, тирли-динь, тирли-тирли-динь! — гнусаво поёт Расплывчатый.
Я в очередной раз начинаю злиться:
— Да какого!.. Что я ещё там могу? Кто ты вообще такой?!
— Я-то не всё ли равно кто? — голос Неясного тоже становится злым. — А вот ты — пакостник! Наворотил, напутал, понимаешь.
— Что я напутал? Что наворотил? — я отчётливо понимаю, что шутки кончились. Но совершенно не могу понять, чего от меня хотят.
— Где сон? Где явь? — говорит Нерезкий моим голосом. И добавляет грустно и тихо: — А любовь? Всё-таки есть? Или она лишь сон, вымысел, нелепая ошибка? — голос становится сухим, жёстким, чеканным. — Выбирай. Исправляй. Мир потерял равновесие, расфокусировался. Он на грани исчезновения. Из-за тебя.
— Да почему из-за меня-то?! — взываю я то ли к туманному незнакомцу, то ли к белой пустоте вокруг.
— Да потому что ты — Йалокин. Йолупукки. Санта-Клаус. Просто Клаус, без Санта. Какая разница? Всё равно выбирать тебе.
— Что? Что мне выбирать? — мой голос предательски дрожит. Я сдаюсь. Мне ничего не остаётся.
— Где сон, где явь. Как решишь — так и будет. Но если ошибёшься… Мало не покажется. Всем. И тебе тоже. И Анне.
Я наконец-то понимаю. Моя болезнь, где сон перепутался с явью. Каким-то образом она повлияла на реальность. Поставила мир на грань исчезновения. И я должен понять, что же в моей жизни сон, а что явь. Где настоящий мир: там, где я со шрамом на лбу, или там, где, обрубив любовь, шрам пересёк сердце? Чушь, бред, нелепость!
Да- Да, может быть, всё-таки бред? Вот это всё — тоже бред, очередной сон? Тогда не нужно ничего выбирать, всё это чушь собачья. А если всё-таки явь, то её-то как раз и надо выбрать. Как всё очевидно и просто!
Я не успеваю открыть рот, как Некто напротив произносит усталым голосом:
— Не умничай. Выбирай. Осталось восемнадцать секунд.
— Постой-постой, — протестую я, но тут же слышу отчётливое щёлканье метронома. Мозг непроизвольно включает обратный отсчёт: «Семнадцать, шестнадцать, пятнадцать…».
И я собираюсь. Сосредотачиваюсь. Соображаю, анализирую.
Больница — корабль. Мало логики. Это сон. Но тогда явь — где я ранен, контужен. Значит, и с логикой у меня может быть не всё в порядке. Или с восприятием, с отображением, с чем ещё там… Может, как раз больница-здание-корабль — это и есть логика, как говорил лысый доктор? В том, что я добровольно пошёл к психотерапевту, ещё меньше логики. Нет, так мне не определиться.
«Семь, шесть, пять…»
Ой-ёй-ёй! Думай быстрей! Еще быстрей! Вот так… Чувствую, как мыслительные процессы ускорились до предела. Восприятие времени заметно притормозило.
«Чееееетыыыы…»
Остаётся Анна. Любовь — единственный критерий. Так ведь и должно быть. Любовь — это жизнь. И наоборот.
Итак. В одном случае я предал. Оказался слабаком. Инстинкт самосохранения взял верх. Это позорно, обидно. Стыдно узнать о себе такое, но это вполне возможно. Это реально.
«…реее, триии…»
В другом… Ачто в другом? С ужасом понимаю, что не помню, каку меня было с любовью в другом случае. Любил ли я там Анну вообще? Да и была ли там Анна?
«Дваааа, ооод…»
Вспышка в мозгу. Рыжий дерматин. Дверь. Анна. Жена!
Какая жена?! Аня, Анютка, Анюшечка! Моя любимая! Она не может быть моей женой!! Это нелепо, это невозможно, это бред, это — соооооон!!!
«…ииин!»
Я успеваю.
Я всё же успеваю прыгнуть, ухватиться за край грубо сколоченных досок. Перехватываюсь, цепляюсь за ступеньку, подтягиваюсь. Чёрные волны подо мной раздасадованно облизываются, шумят, шуршат о белый борт, шелестят пузырьками злобной пены, заглушают, занавешивают уши. Но я всё равно слышу. Тихо-тихо. Слабо-слабо. Удаляясь. Исчезая.
— Йалокин!..
Я глохну от спасительного воя сирен.
Рубрику ведет писатель Анатолий ВЕРШИНСКИЙ
Рисунки Виктора ДУНЬКО
№ 2
Мария Парфёнова
К СЛОВУ О ЖУКАХ
— А мы тебя вот так! — Митрич цапает чёрного коня, выводит над шахматной доской перевёрнутую букву «Г».
— Однако… — противник Митрича, восемнадцатилетний Лёшка, приподнимает левую бровь, задумчиво барабанит пальцами по серым доскам стола.
— Ну что, молодежь, сдаваться будем али ещё повоюем? — усмехается в белые усы Митрич.
Дворовой кот Уголёк по-хозяйски вспрыгивает на стол, бархатисто переступает чёрными лапами, ластится к Лёшке. Лёшка незлобиво отмахивается:
— Уйди, кыса, не мельтеши. Думать мешаешь.
Уголёк обижается, гордо вытягивает шею, пружинисто спрыгивает в серую траву.
По небу размазались белые кудряшки облаков. По двору бегают, гомонят, поднимают серую пыль мальчишки. Чёрный, с белыми полосками, мяч глухо бьётся о старый щелястый забор. Соседская девчонка в клетчатой панамке листает журнал и забавно морщит усыпанный серыми веснушками носик.
Они играют, они смеются, они живут. Живут так, будто не знают, что завтра серая гладь озера подёрнется зеленцой, ослепительно-белый диск солнца вдруг окажется жёлтым, а почти чёрное небо неожиданно плеснёт предгрозовой синевой июльских васильков. Они живут так, будто всё хорошо, будто завтра не наступит цветной день.
* * *А когда-то солнце было жёлтым и речка синей, старый лес за городом манил прохладой зелени, а молодой ещё Митрич покорял сердца местных барышень, разъезжая по узким улочкам на ярко-малиновом красавце «Москвиче»…
— Ну, и чё ты опять изобрел? — девятиклассник Жека нарочито небрежно вытряхивает из новенькой глянцевой пачки сигарету, глубоко, по-взрослому затягивается.
— Гравиуровень, — Лёвка поправляет очки, сбрасывает со лба непослушные тёмные пряди.
