Александр Хакимов - Посетитель музея
Стрелок выследил престарелого Гуру в Степанакерте, на шумном достлуг-байраме, посвященном трехсотлетию нерушимого азербайджано-армянского братства. Очень многолюдный достлуг-байрам.
Стрелок очутился лицом к лицу с Гуру и брякнул от смущения:
- А я вас узнал! - с идиотической ухмылкой.
Еще бы не узнать Гуру, чье лицо известно любому землянину и не только землянину, но и любому!
- А я - вас... - произнес Гуру после томительной для Стрелка паузы. А глаза добрые-добрые!
Неловко-то как, массаракш! Стрелку ведь ничего не надо, ему только спросить...
Он не успел спросить, сформулировать не успел.
Гуру неловко размахнулся и влепил пощечину. Не больно. Однако звонко. И демонстративно. За что?!! Публично...
Публики на достлуг-байраме было с избытком. Публики, гомонящей, хохочущей, горланящей. И вмиг - вакуумная тишина.
- Спасибо. Я удовлетворен...- учтиво произнес Гуру. Потом вдруг сразу схватился за сердце, стал оседать, успев спросить у достлуг-байрама: - Можно, я лягу?
Лег. И больше не встал. Еще неделю продержался на стимуляторах - в Краславской клинике. И - ушел. Навсегда.
А Стрелок ушел в долгий, почти трехгодичный ступор. Даже запил. По-черному. Сказать бы, до цирроза, сохранись эта напасть со времен постсредневековья.
- Сопляк и дешевка! - орал на него Спец, брызгая слюной, приводил, что называется, в чувство.- Поднимись! Поднимись, говорю! Не молчи! Скажи что-нибудь!.. И-иех, сопляк и дешевка, хвостом тя по голове!
Стрелок не поднимался и молчал. Угрюмо. И лишь снова оказавшись один после очередного визита друга-Спеца, изредка риторически вопрошал вслух:
- За что?! Нет, главное, за что?! Кто-нибудь мне объяснит, за что?!
Никто. Никто ему так и не объяснил.
Время лечит все.
Но легкие рецидивы есть легкие рецидивы.
Стрелок, выйдя из трехгодичного ступора, вошел в стадию "Ах, так?!". Убедившись, что Тагора по-прежнему закрыта, он с упорством, достойным лучшего применения, затребовал свою капсулу, ту самую, да! Вместе с содержимым, конечно! Псевдо не псевдо, хомо не хомо - это его добыча. Выньте да положьте! У вас Тагора, значит, закрыта, и на Тагору, значит, никак?! И чудненько! А у него в музейной экспозиции брешь, и он эту брешь может скомпенсировать лишь за счет этого самого псевдохомо, именно этого, ибо другого не дано - закрыто. И вообще, о чем речь?! Товарищи ученые! Доценты с кандидатами! Не натешились с организмом (псевдо не псевдо, хомо не хомо!) за три-то года, пока Стрелок... мнэ-э... безмолвствовал?! Не натешились, значит? А плевать! Отдайте. Это моя добыча. Отдайте... Настырность хронического склочника. Станешь тут с вами склочником! Да, склочник! Вот и отдайте!
Отдали. Вам как - на руки? Или - в музей?
В музей, конечно. Зачем же на руки! Добыча, да, его. Но он ведь ее - для музея. Пусть будет. Пусть смотрят.
Профессор Исии Сиро капсулу и доставил. Самолично. Прибыл на глайдере. Не кланялся и не улыбался, не кланялся и не улыбался, не кланялся и не улыбался. И эти японцы еще что-то говорят о незыблемости ритуалов!
По случаю пополнения экспозиции Стрелок тоже прибыл, тоже на глайдере.
Они пересеклись на каких-то пять-шесть секунд, на крыше Музея, на взлетно-посадочном круге. Стрелок прибыл, а профессор, знаете ли, как раз убывает. Не поклонился и не улыбнулся.
И Аматэрасу с ним, с профессором, в конце концов! Вольному воля! Экспонат-то хоть привез? Или так, погулять вышел?
Ага, привез. Вот он.
И чудненько! Пусть будет. Пусть смотрят.
Посетители музея, пра-ашу!
То-то и оно. Проси, не проси - с тех самых пор Стрелок стал чуть ли не единственным посетителем. И то от случая к случаю - по случаю. Например, как сегодня, как здесь и сейчас. Вековину стажа отметить - всем случаем случай! Не так ли? Один, совсем один. То-то и оно.
Нет, не один! Кто-то (некто?) пнул его под коленки - мягко, типа "соизвольте подвинуться, за вами не видно". Ох, Вагнер, Вагнер! В смысле - Рихард. В смысле - "Риенци".
Заглушил все посторонние звуки, заглушил. Эдак на Гиганде (на Сауле, на Гарроте, на Леониде, на Тагоре) увлечешься кристаллофонами, заслушаешься и - ку-ку. Но здесь и сейчас опасаться нечего. Возрадоваться разве! Не один он, не один. Еще посетитель!
Стрелок сдернул серьги кристаллофонов, одновременно оборачиваясь и подвигаясь в сторону: пожалуйста-пожалуйста, пардон, что помешал.
Тьфу! Массаракш! Никакой не посетитель. Кибер-уборщик. Чистота залог чего-то там. И верно. Без кибера-уборщика тут заросло бы все... по самое некуда.
- Пшел вон! Кыш! - пронзительной фистулой отогнал Стрелок.
Кибер порскнул было за угол, в Зало.
- И оттуда пшел! Кыш! Понял, нет?!
Еще не хватало! Последняя точка маршрута! Зало! И там вдруг кибер-уборщик! Помимо того, что (кто?) там пребывает с тех пор, как ушел... навсегда. Нет уж! Зало на то и Зало там надлежит быть одному, с самим собой... и с тем, что (кто?) пребывает в Зало с тех пор, как...
Кибер виноватой трусцой по широкой дуге обогнул Стрелка и скрылся в коридорных дебрях. Чувство вины - оно киберам присуще? Или как?
Стрелку, например, присуще. Но здесь и сейчас он его не ощущал. Там и тогда - тоже. И вообще... За что?! За что, массаракш и массаракш!!!
Опять риторика. Но без нее в Зало - никак.
Янтариновое круглое Зало.
И в центре янтариновый же, высокий, в рост человека, постамент.
И на постаменте... мнэ-э... трофеем не назвать, экспонатом тоже...
Голова престарелого Гуру.
Не скульптура, не муляж.
Именно голова именно престарелого именно Гуру.
Последняя воля, затихающим шепотом озвученная в Краславской клинике: тело сжечь и пепел развеять над Тагорой, а голову... голову поместить в Музей... нет, не в бакинский, не в токийский, не в питерский... именно и только в лабрадорский, вот этот вот самый - наряду с остальными... мнэ-э... трофеями?.. экспонатами?..
Возрастной маразм? Дикий каприз? Что сказать-то этим хотел, Гуру?
Ан что хотел, то сказал. У каждого, в конце концов, свой масштаб капризности!
Голову препарировал Спец. Долго думал - как? Не в капсулу же с рассолом ее помещать, в самом-то деле! Не опилками же набивать и раскрашивать, в самом-то деле!
И Спец сделал то, что Спец сделал. И сказал: "Это моя лучшая фильма. И это моя последняя фильма!".
Почему - фильма? Какая-такая фильма? Опять образованность хочут показать, массаракш, массаракш и массаракш!
Но что да, то да. Сработано на века!
И в очередной "четвертушке" скорбный Наш в куртке из шкуры алайца-боевика торжественно-траурным тоном так и заявил: "Сработано на века!". И предложил присвоить Музею имя престарелого Гуру, а... мнэ-э... экспонат считать своеобразным... мнэ-э... бюстом, памятником, если угодно. Чтобы помнили! Ныне, и присно, и вовеки веков, ура!
