Иван - Хищник
− Смерть твоей матери тоже должна быть зарегистрирована.
− Да, она мертвая пришла регистрироваться перед тем, как ее съели после того, как загрызли. Хищники всех убитых людей отпускают на регистрацию смерти...
− Прекрати нести чушь! − выкрикнула Кайра.
Айриль умолкла. Она отвернулась, а когда Найомин позвала ее обедать, заявила, что у нее нет денег, чтобы платить за обед.
− Иди ешь, сейчас же, или я полицию вызову, и тебя в детдом увезут! − прикрикнула женщина.
Девчонка двинулась с места и отправилась на кухню. После обеда Кайра все же отвела ее в полицейский участок, где Айриль заявила, что она никто, что на фотографии вместе с ней чужой дядя, что жила она в лесу и не встречалась с людьми вообще до того, как попала к Кайре.
− Подойди сюда, Айриль, − сказала врач.
− Нет, − отказалась та.
− Айриль, я должна тебя проверить.
− Нет! − выпалила та. − Я знаю, что вы хотите меня зарезать!
− Кто тебе сказал такую чушь про врачей.
− Я видела! Я знаю! − выпалила Айриль. − Я никогда не болела, а все, к кому притрагиваются врачи − начинают болеть!
− Это неправда.
− Правда! Не подходи ко мне! Не подходи!
На крик девчонки в кабинет врача вошли две медсестры.
− Она боится и не дает взять анализ, − сказала врач. − Держите ее.
Женщины поймали Айриль, врач взяла инструмент, и тут одна из медсестер закричала.
− Она кусила меня! − завопила та, хватаясь за руку.
Айриль вырвалась от второй, выскочила из кабинета врача и убежала. Ее нашли спрятавшейся в кладовке. Девчонка сверкала глазами и не давалась ни кому. Ни объяснения воспитателей, ни слова врача, ни строгое предупреждение директора детского дома не подействовали на Айриль.
От нее отстали на некоторое время. Айриль вернулась к занятиям, когда ей пообещали, что врач не будет к ней прикасаться. На первой же перемене вокруг Айриль оказалась куча детей, которые стали смеяться от того, что та боится врача.
Она молча ушла от них и закрылась в кладовке уборщицы, захватив с собой несколько учебников. Айриль вышла оттуда только вечером, когда наступила пора идти на ужин.
Комиссия долго рассматривала дело девочки. Та отказалась принять фамилию Альмана и заявила, что она Айриль Синтина. Полиция это имя проверила, но так и не нашла ничего о девчонке.
− Девочка, очевидно, жила в каком-то глухом поселке, − заявил психолог. − Это доказывается ее неумением пользоваться элементарными вещами, боязнью врачей, ее выговором. Скорее всего, она сбежала оттуда, поэтому не говорит, где жила, боится, что мы вернем ее туда.
− Это противоречит ее знаниям, − произнес учитель математики. − Айриль училась в очень хорошей школе и знает на много больше сверстниц.
− Это доказывает только то, что у нее был хороший учитель, − заявил психолог. − Хорошие учителя бывают и в деревнях. Быть может, это он надоумил ее уйти в город. Разыграть нас на таком уровне подросток не способен. Я полагаю, что нужно прекратить попытки что-либо выпытывать из нее и отправить ее в другой интернат, где она найдет себе друзей. Здесь это уже невозможно, потому что ваш дружный коллектив коллективно окрысился на ребенка.
− Вы нас обвиняете? − заговорил учитель.
− Я не обвиняю, а констатирую факт. Задача детского приюта не в том, чтобы вытянуть из ребенка информацию о том, где он жил и кто его родители, а в том, чтобы предоставить ему максимум возможности вырасти человеком, а не загнанным зверенышем! Если вы этого не понимаете, то грош вам цена как воспитателям!
Комиссия пришла к решению. Больинство поддержало психолога, и Айриль Синтина была переведена в другой детский дом, в другой город.
− Тебя как зовут?
Айриль обернулась и взглянула девчонку, севшую рядом. В на первых уроках ее не было, и Айриль решила, что она из соседней группы.
− Айриль.
− Ты сидишь одна и ни с кем не говоришь. Может, тебя обидели?
− Обидели, − ответила Айриль чуть промедлив.
− Кто?
− Люди.
− Люди не все плохие, − заявила девчонка. Айриль хмыкнула. − Не веришь?
− Если бы не верила, нашла бы автомат и стреляла всех подряд, − буркнула Айриль. − Ты не назвала себя.
− Извини. Меня зовут Малика.
− Малика, идем играть! − крикнул кто-то.
− Не видишь, я с человеком разговариваю?! − крикнула девчонка.
− Ну так зови ее с собой!
− У нее горе, а ты говоришь играть! Оставь нас!
Парень, немного приблизившись пошел назад, буркнув что-то про себя.
− С чего ты взяла, что у меня горе? − спросила Айриль.
− Сюда никто не попадает со счастья, − ответила Малика. − Твои родители, наверно, погибли?
− Да. Но это было давно.
− Давно? Как давно?
− Отец − полгода назад, а мать умерла в тот год, когда я родилась.
− И ты жила с отцом?
− Нет. − Айриль не стала больше ничего говорить о родственниках. − Меня перевели сюда из другого детдома, − добавила она и пошла прочь.
Малика догнала ее, но не стала ничего спрашивать.
− Мои родители погибли четыре года назад, − сказала она. − Ехали на машине, и в них врезался грузовик. Я тогда в школе была, пришла домой, а там никого нет, я и не поняла сразу. А вечером полиция пришла...
Айриль не отвечала. Она молча двигалась вдоль дорожки и остановилась у пруда.
− Ты не хочешь ни с кем дружить? − спросила Малика.
− Ты сама меня бросишь, − буркнула Айриль.
− Почему это? Ты совершила что-то плохое?
− Я не совершала ничего плохого.
− Тогда, почему ты думаешь, что я перестану с тобой дружить?
− Потому что так сделали все в другом детдоме.
− И почему они это сделали?
− Потому что дураки, − ответила девчонка и не глядя на Малику ушла в сторону. Та не стала ее догонять и отправилась к своим друзьям.
Вечером новенькая оказалась перед воспитателем. Женщина попыталась направить ее к врачу, но Айриль наотрез отказалась, и воспитатель не настаивала. У нее на руках были документы, где психолог сделал предположение, что Айриль плохо относится к медикам из-за того, что раньше встречала плохих врачей. В рекомендациях психолога были слова с запретом на силовое медицинское обследование.
