Юлиана Белозерова - Подкидыш
— Ты тоже не особо хорош.
— Я замечательный танцор, — сухо возразил Финн. — Просто мне нужна партнерша поискуснее.
— Ладно. — Я отвела от него взгляд и уставилась поверх его плеча. — Даже не знаю, что на это ответить.
— А зачем тебе что-то отвечать? Нет никакой нужды все время болтать без умолку. Хотя, сдается мне, ты этого еще не осознала.
Тон Финна стал совсем ледяным, но я продолжала танцевать, никак не могла собраться с духом и послать его куда подальше.
— Не так уж я много болтаю. Мы же просто танцуем. — Мне самой было противно от того, насколько сильно он меня задел. — Ведь это ты меня пригласил, а теперь ведешь себя так, будто делаешь мне одолжение.
— Брось, — равнодушно продолжил Финн, — у тебя на лице прямо-таки написано было зверское отчаяние и мольба о приглашении. Насколько мне известно, это вполне подпадает под определение одолжения.
— Ну надо же! — Я отшатнулась от него, чувствуя, что вот-вот разрыдаюсь от захлестнувшей обиды. — И что я тебе такого сделала?!
Лицо Финна смягчилось, но было поздно.
— Венди…
— Нет!
В этот момент все перестали танцевать и, услышав мой истошный крик, уставились на нас, но мне уже было все равно.
— Ну и козел же ты!
— Венди, — повторил Финн, но я развернулась и понеслась прочь, расталкивая толпу.
Больше всего на свете мне сейчас хотелось сбежать, исчезнуть, раствориться.
Возле стола с напитками стоял Патрик, с которым мы вместе ходим на биологию. До этого мы практически не общались, но зато он, в отличие от остальных, не проявлял признаков раздражения в разговоре со мной.
— Мне надо уйти. Срочно, — прошипела я, бросаясь к Патрику.
Не успел он спросить, что случилось, как рядом нарисовался Финн.
— Послушай, Венди, прости меня.
Искренность в голосе Финна взбесила меня окончательно.
— Ни слова больше не желаю от тебя слышать! — возмущенно выпалила я, не глядя на него.
Патрик в растерянности переводил взгляд с меня на Финна.
— Венди, — пробормотал Финн, — ты меня неправильно поняла…
— Сказала же, не хочу ничего слышать!
Я мельком глянула на него и снова отвернулась.
— Может, дашь парню извиниться? — робко предложил Патрик.
— Нет, не дам! — И, как маленький ребенок, я раздраженно топнула ножкой: — Домой хочу!
Финн все не уходил. Стиснув кулаки, я решительно выдохнула и посмотрела Патрику в глаза. Ох и не люблю я проделывать это при свидетелях, но выбора не было. Ни секунды больше не могла я тут оставаться. «Мне нужно домой, увези меня домой, пожалуйста, пожалуйста, увези меня домой, забери меня отсюда», — как мантру, повторяла я про себя.
На лице Патрика появилось отсутствующее выражение, глаза словно пленкой затянуло.
— Кажется, мне надо отвезти тебя домой, — неуверенно проговорил он.
— Что ты сейчас сделала? — раздался рядом голос Финна.
У меня замерло сердце, на миг показалось даже, что он обо всем догадался. Но я тут же отмела эту нелепую мысль.
— Ничего не сделала! — отрезала я и дернула Патрика за руку: — Пошли отсюда.
— Венди, ты понимаешь, что ты только что сделала? — не унимался Финн.
Вот тут-то мне уже всерьез стало не по себе.
— Ничего! Говорю тебе — ничего я не сделала! — упрямо повторила я и поволокла Патрика к выходу.
К счастью, Финн не стал нас преследовать. В машине Патрик попытался расспросить, что стряслось у нас с Финном, но я отмалчивалась. В конце концов он сдался и тоже умолк. Мы поехали длинной дорогой, чему я была только рада, поскольку мне хотелось успокоиться до того, как покажусь на глаза Мэтту и тете Мэгги.
Они поджидали меня на крыльце и, разумеется, тут же принялись расспрашивать, как прошел бал, но я отделалась ничего не значащими словами. Понятное дело, Мэтт тотчас навоображал черт знает что и стал в красках расписывать, что он сотворит с уродами, которые посмели обидеть его сестру. Кое-как мне удалось убедить его, что все в порядке и ничего страшного не произошло. Когда он наконец угомонился, я поднялась к себе в комнату, без сил рухнула на кровать и уткнулась в подушку.
События вечера кружились в голове, как сумбурный бесконечный сон, в котором бежишь и бежишь то ли за кем-то, то ли от кого-то и никак не получается ни добежать, ни остановиться передохнуть. Я снова и снова возвращалась мыслями к Финну и его странному поведению и не могла разобраться в своих чувствах к нему. Что он за человек? Странный, это точно, а иногда и жутковатый. Но когда мы танцевали, мне он показался самым чудесным на свете. А потом он взял и все испортил. Почему?
И все равно, несмотря на обиду, мне было приятно вспоминать его прикосновения. Обычно я ненавижу, когда меня трогают или хотя бы просто слишком близко стоят, но близость Финна была такой приятной.
Его рука на моей талии… Тепло, исходящее от него… И взгляд темных глаз…
Ладно, что бы я там себе ни напридумывала, это оказался сплошной обман.
Но самое удивительное произошло потом. Финн, похоже, понял, что я сделала с Патриком. Но как? Я сама-то не до конца уверена, что способна усилием воли обратить человека в безвольную марионетку, а нормальный, вменяемый человек даже подозревать ничего такого не должен.
Вот именно! Нормальный и вменяемый! Это и есть ключ ко всем странностям Финна: он полный псих! Этим все и объясняется. Если разобраться, я же ничего о нем не знаю. А отклонений в его поведении предостаточно. Начать с того, что невозможно понять, когда издевается, а когда говорит серьезно. Несколько раз мне почудилось, что я ему нравлюсь, но тут же возникало ощущение, что он меня ненавидит. Парень точно не в себе. И все же… И все же этот чокнутый меня чем-то притягивает. Наверное, я и сама чокнутая.
Полночи я ворочалась в постели, не в силах заснуть. Потом вдруг словно провалилась куда-то, но ненадолго, потому что, когда открыла глаза, окно по-прежнему темнело провалом. Подушка была влажная. Что же со мной происходит? Я ведь никогда не плачу, а тут разревелась во сне…
Я перевернулась и посмотрела на будильник. Всего лишь три часа. Потянулась к лампе и включила свет. Теплое сияние разлилось по комнате, и я едва сдержала испуганный вскрик.
ТРИ
ИСКАТЕЛЬ
В оконное стекло кто-то скребся. От ужаса все во мне так и заледенело. А вспомнив, что моя комната на втором этаже, я вовсе на миг обезумела. К счастью, память тут же подсказала, что окно выходит на козырек над крыльцом. Но легче мне стало ненамного. Дрожащей рукой я повернула лампу так, чтобы она светила прямо на окно.
Из темноты на меня смотрел Финн Холмс! И при этом вовсе не походил на человека, которого застукали за подглядыванием.
