Алекс Норк - Еще не вечер
— Убит был ударом в висок концом небольшой садовой лопаты.
— Лопату, Игорь Петрович говорил, они на месте преступления бросили?
— Да, она есть на одной из фотографий.
Второй снимок, сделанный ближе: голова и плечи лежат на пиджаке, который развернут изнанкой.
— Дьякон тамошний сказал — лопата их собственная. Стояла всегда у заборчика, там сбоку от дорожки к входу в церковь цветочные клумбы.
Снимок головы убитого: струйка крови вдоль уха и вниз по скуле, но не дошла до шеи.
Помощник продолжал:
— Дьякон этот, мальчишка совсем. Прибыл после трех лет семинарии. О священнике рассказал очень мало.
— Черепную кость не пробили, но обширное внутреннее кровоизлияние, так в экспертизе сказано?
— Так. Это вы по малому количеству крови?
— В том числе. А что именно рассказал этот дьякон?
— Со священником ему мало удалось пообщаться. Тот его по делам службы инструктировал, но больше почти ни о чем не беседовали.
Еще фотография — волосы и борода с небольшой сединой… ага, голова очень характерно в сторону сдвинута.
— Говорил, убитый был с ним, что называется, на дистанции. Еще говорил, тот задерживался допоздна. Там вроде маленького кабинетика у него.
— Экспертиза контрактуру шейных мышц справа обнаружила?
— Обнаружила. Как вы это?
— Насмотрелся, Володь. Первые пять лет службы только убийствами и занимался. Не заметил дьякон в священнике опасливости какой-нибудь, ну, что-то на эту тему?
— Нет, я спросил, разумеется.
На других снимках фрагменты внутреннего церковного помещения… вон, икона валяется.
— Отпечатков на лопатке, она есть на фотографии…
— Я видел.
— Отпечатков не оставили.
— Протерли, не дураки же совсем. В смысле ценностей, на которые покушались, что дьякон сказал?
— В иконостасе, ну и отдельно, на стенах, под которыми подсвечники высокие стоят… — Прокурору удалось разглядеть: кровь прошла еще вбок по скуле под волосами и, наверное, прокапала на пиджак. — В иконостасе были две старые иконы ярославской школы пятнадцатого века, их настоятель городского собора на открытие церкви отдал. Одну пытались выломать, она, вот, удобно как раз стоит почти по центру. Видите, там стрелочка небольшая?
— Вижу. А та, что на полу валяется?
— Новое письмо, дьякон сказал — тысяч двадцать.
— Рублей?
— Да. Это что-то вроде серийной продукции. Мастерские выполняют их в основном по лекалам.
— А другая ярославская где?
— Очень неудобно расположена, сбоку вверху.
— Да, вижу вторую стрелку.
— У них, оказывается, для каждой иконы свое непростое место, в зависимости от того, что изображается, — поделился молодой человек как большим откровением.
— А на сколько эти ярославские тянут?
— Дьякон сам толком не знает. Но дорогие.
Прокурор поднял голову, что-то припоминая…
Потом вернулся в прежнее положение и быстро снял телефонную трубку.
— Чего мучиться, сейчас в Москву позвоним, всё узнаем.
Через полминуты молодой человек услышал, как шеф поприветствовал какого-то Яшу и стал спрашивать про иконы.
— Сюжет? Я тебе, сам понимаешь, могу сказать только сухим прокурорским словом, без богословского смысла.
Он стал вглядываться в фотографии и описывать.
Однако для человека на том конце, видимо, не очень толково.
— Не ругай меня, Яша. Я, как аксакал, что вижу, то и говорю… Чаша? Где нарисованы двое? Погоди, я лупу возьму.
Шеф быстро двинул на себя ящик и извлек лупу.
— Где двое, где двое… да, у одного в руках чаша.
Он еще с полминуты послушал и громко присвистнул.
— А года четыре назад у нас по убийству тоже иконы проходили, помнишь… цены по экспоненте растут? Значит, я от жизни отстал… Правильно говоришь, от уголовной жизни нам отставать нельзя. Однако получается, с реализацией преступники могут не очень себя торопить, отличный актив?.. Ну, спасибо тебе, родной… Да, очень помог.
Трубка опустилась, а глаза начальника уперлись в подчиненного.
— Растут, Володя, цены.
— И сколько?
— Обе на черном рынке при первой перекупке легко по пятьдесят тысяч баксов пойдут. А реально, сто пятьдесят и двести. Та, что с чашей, тянет на двести.
— Так ее и выламывали! Вернее, пытались.
Шеф пробарабанил пальцами по столу.
— Виктор Сергеевич…
— Слушаю.
— Иконы эти к нам на хранение принимать надо. Церковь пока заперта, вход опечатан, но надежности никакой.
— Не надо пока принимать на хранение.
— А как?
— Я с полковником этот вопрос вчера обсудил. Доступа в церковь сейчас ни у кого нет, сигнализация там самая современная, сунутся — сработает обязательно. Сергей Петрович еще вчера приказал закольцевать сигнал с их дежурки на всю дорожно-патрульную службу. Там от двух ближайших маршрутов езды меньше минуты, — в выражении лица молодого сотрудника появилось сомнение, прокурор понял причину: — Конечно, шансов, что второй раз сунутся, очень мало, но какие-то есть, а кроме того, все формальные подстраховки насчет принятых мер делать нужно.
— Подстраховки?
— Об этом я позже скажу. Теперь как можно скорей про этого дьякона разузнай — всю его подноготную.
— В смысле, что от него наводка могла идти?
— В этом самом. Какая семья, что за ним числится по семинарии. Думаешь, там среди современной молодежи святоши одни?.. Учти следующее обстоятельство: в семинариях сейчас учатся пять лет, с дальнейшей карьерой в академию и так далее, но через три года семинарист может выйти из семинарии для работы сельским попом или дьяконом в местах получше, вроде нашего города. Недоучился парень до хорошей карьеры. Вопрос? Короче — все справки о нем.
— Понял.
— Далее. Отправишься в собор к настоятелю, где убитый раньше служил вторым священником, тоже понятно, да? Только, Володь, в гражданской одежде, и очень вежливо веди разговор.
По селектору прозвучал голос секретарши:
— Виктор Сергеевич, из газеты «Еще не вечер» звонят, главный редактор.
— Надя, скажи, я скоро перезвоню. Теперь, Владимир, давай обстоятельства убийства проанализируем. Не нравится мне тут кое-что.
— А я не все еще рассказал.
— Досказывай.
— Кровь на пиджаке, на подкладке.
— Я уже заметил по фотографии, да, немного протекло, — прокурор взял снимок с крупным планом: — вот здесь около уха.
— В том-то и дело, что есть и в других местах — ниже головы значительно. Немного, но есть.
— Вот как?.. Странно. Ну-ну, твоя версия?
— Преступники не убивать шли, а просто ограбить.
