Дмитрий Нечай - Кратковременное безумие
Его уникальность как личности заключалась в том, что он продемонстрировал силу и возможности обычного смертного, среднего во всем человека. Он раскрыл перед людьми бездну духа заключенную в каждом из них, указав при этом цель и смысл присутствия этого духа, что привело к гигантскому религиозному катаклизму. Все смешалось, старые идеалы рухнули. Принципы самого мироздания, еще вчера казавшиеся незыблемыми, пошатнулись, угрожая низвергнуть небеса на землю. Естественно при такой обстановке смещения полюсов человеческого бытия для кого-то Эйн стал богом, а для кого-то дьяволом. Он мешал властителям. Они как никто другой знали что человек, не желающий никаких благ, обычно забирает все.
Размышляя Борни стал медленно погружаться в сон и вскоре плавно откинулся на спинку кресла, в котором сидел. Книга, которую он взял из шкафа скользнула из расслабленной руки. На белой обложке золотом сияла надпись "Vademecum". Это была книга "Течения", флаг организации, пояснения сути новой веры. Эйн создал ее вместе с первыми членами организации в самом начале своей деятельности и поставил в противовес Библии, Корану и целому ряду других печатных символов различных верований. Он избегал аналогий, но в этом решил пройти тот же путь, ибо считал необходимым распространить истину, Что лучше всего могла сделать книга. Дословный перевод ее названия с латыни звучал гордо и вполне религиозно, иди со мной, но на этом аналогии заканчивались. Ее содержание было так же чуждо известным религиям, как и все в "Течении".
***
С утра у Али было скверное настроение. Не успел он опомнится от предательства западных союзников как грянула новая беда. Международное сообщество приняло меморандум о признании "Течения" легальной организацией, и обязало все страны
не препятствовать деятельности упомянутой организации. Вечером Али говорил с президентом западных союзников, и тот немного успокоил его. Утверждал что заявление лишь ширма, что "Течение" по прежнему не желательно правительствам многих стран, что борьба продолжается, но теперь будет вестись тайно.
Обучать Али и его людей тайной борьбе не приходилось. В этом его восточная конфедерация имела богатый опыт продолжительностью почти в столетие. Али бесило миролюбие выскочки, нового премьера, заработавшего себе популярность ценой предательства общих принципов. Тем не менее, как верховный правитель и вождь Али понимал, что согласие с решением международного сообщества необходимо, так как отказ грозит эмбарго на продажу нефти и газа,на поставку новых технологий. Трудно, ох как трудно было объяснить это духовенству и военным, настроенным на священную войну до победного конца. Али так же знал, что народ ропщет. Уже доносили о недовольствах в полках. Офицеры среднего и нижнего звена вынашивали планы заговора. Еще немного и могла подняться смута, этого он не собирался допускать. Согласившись на мир, он сделал публичное заявление, выразив свое недовольство и сетуя на союзников. Таким образом, он остался чист перед своей элитой, а народ получи то чего хотел: мира и возвращения домой части армии.
Теперь Али решил, что пора перейти к непосредственным действиям. Он справедливо полагал, что сразу после начала мирного процесса "Течение" меньше всего будет готово к удару, а значит, удар этот будет максимально эффективен. Он не мог прожить ни часа без сладкой мысли о мести. Она кинжалом засела в его сердце в тот день, когда любимая гвардия, не раз спасавшая его в дни заговоров, известная всему миру своей беспощадностью, была перебита до последнего солдата. Разум Али тогда помутился, и он едва пережил этот удар. Даже сейчас, уже по прошествию года Али в гневе швырял предметы и с проклятиями метался по террасе своего дворца, когда что-нибудь напоминало ему об этой трагедии. Кто-нибудь уже давно не смел, напоминать, так как Али отрубил голову десяти генералам прямо и косвенно связанным с этим фиаско, а также лично отрезал язык тому, кто доложил ему об этом. Столь велики были его гнев и боль по поводу поражения.
Теперь в его голове созрел план. Этот план оживил его взгляд и наполнил смыслом его жизнь. Он отыграется за все и не понесет ни какого наказания или ответственности, тактика предков как никогда оказалась полезной сейчас.
Из огромной палаты примыкавшей к террасе донеслись шаги. Али взглянул туда и жестом подозвал остановившегося на пороге военного. Это был командующий силами быстрого реагирования.
-Мой повелитель, все готово, доложил тот приблизившись.
-Бригада получила инструкции и необходимое оборудование. Мы намерены отослать груз с международным авиарейсом на север, который отправится завтра утром.
Али молча играл перстнями на пальцах. Он снова и снова взвешивал все "за" и "против" и в который раз приходил к решению поступить именно так, и именно сейчас. Конечно, пора была суровой, но разве могла она сравнится с той пропастью греха этих неверных, посмевших не только уничтожать их святыни, но даже посягнуть на самого бога. Никогда на востоке так не пылали войны как во времена религиозных распрей и волнений. И он, представитель почти всех народов Востока был обязан нанести удар
карающим мечем правосудия, по головам этих безбожников отрицающих величие их
бога, и называющих всю их веру бесполезным битьем головы о землю. Подобное не прощалось никому.
И хотя события вызванные началом войны помогли Али занять свой пост: он сверг шаха Абу-Хамора на волне протестов после взрыва мечети в Иерусалиме, он не испытывал к "Течению" благодарных чувств. Даже мысль об этом не посещала, светлую голову повелителя.
Главнокомандующий излагал план операции. Али слушал внимательно, сложив руки на груди и впившись взглядом в далекую пальму на соседнем холме. Знойный пейзаж утомлял, его клонило в сон и совершенно не хотелось ни о чем думать. Но он, подавив зевоту, прервал командующего.
- Я бы хотел, что бы наши солдаты как можно внимательнее отнеслись к размещению и возможным изменениям в проверке самолета на севере. Нашей державе не нужен международный скандал.
Али пронзил главнокомандующего своим орлиным взором и удовлетворенно отметил, что тот побледнел и затрясся. Генерал понимал, что за этими словами стоит острая сабля Али. Он собрал все свое мужество, и, стараясь, что бы голос его не дрожал, произнес.
-Мы исполним все, даже если это будет стоить нам жизни.
Али медленно двинулся по террасе.
-Можешь идти, и помни, если что-то изменится в планах неверных, доложить немедленно, даже если самолет будет уже в воздухе, даже если уже сядет. Внезапный порыв гнева, вдруг ни с того ни с сего охватил Али и он заорал.
