Борис Стругацкий - Жук в муравейнике (сборник)
«Турболёт улетает через полтора часа», — подумал Акимов. И вдруг он понял, о чём говорит Быков.
— Сломал позвоночник? — спросил он. — И никогда уже не сможет летать?
Быков кивнул, не поднимая глаз.
— Никогда. А мы стартуем через неделю.
Тогда Акимов вспомнил ночь, многие ночи, яркий спутник «Цифэй» над бледными тенями далёкого хребта. И маленькую хрупкую Нину, которая так счастлива, что они будут вместе и навсегда.
— Я понимаю, — сказал Акимов.
Быков молчал, глядя себе в колени.
— Я понимаю, — сказал Акимов. — Я тоже кибернетист. Вы хотите, чтобы я…
— Да, да, — сказал Быков. — Мы стартуем через неделю. У нас совсем нет времени… Да, конечно. Я тоже понимаю, это тяжело. Шесть лет туда и шесть обратно… И большой риск, конечно… Только… — он растерянно взглянул на Акимова. — Вы понимаете, экспедиция немыслима без кибернетиста.
Акимов медленно поднялся.
— Что касается работы, — поспешно заговорил Быков, — пожалуйста. Вы можете работать во время рейса. Книги, микрофильмы, консультации… У нас есть отличные математики. Я понимаю, это слабое утешение, но…
Не год, не два, а двенадцать. Это будет двенадцать лет без Нины. Акимов не знал, как он скажет ей. Он знал только, что в его глазах сейчас то же выражение мучительного напряжения, какое он видел сегодня в глазах Быкова.
Он повернулся и пошёл к двери. На пороге он обернулся и сказал с горьким удовлетворением:
— Вы, оказывается, совершенно обыкновенный человек.
Быков стоял лицом к прозрачной стене, глядел на серое небо и думал. Да, он, Быков, совершенно обыкновенный человек. Такой же, как и остальные восемь миллиардов обыкновенных людей, которые работают, учатся, любят на нашей планете… и вдали от нашей планеты. И любому из них было бы так же тяжело на его месте. Просто невыносимо тяжело.
Частные предположения
Поэт Александр Кудряшов
Валя Петров пришёл ко мне сообщить об этом.
Он стянул с головы берет, пригладил волосы и сказал:
— Ну вот, Саня, всё решено.
Он сел в низкое кресло у стола и вытянул свои длинные ноги. Он улыбался совершенно так, как всегда. Я спросил:
— Когда?
— Через декаду. — Он сложил берет пополам и разгладил на колене. — Всё-таки назначили меня. Я было совсем потерял надежду.
— Нет, почему же, — сказал я. — Ведь ты опытный межпланетник.
Я достал из холодильника вино. Мы чокнулись и выпили.
— Мы стартуем с Цифэя, — сказал он, — Где это?
— Спутник Луны.
— Вот как, — сказал я. — Я думал, Цифэй это созвездие.
— Созвездие — это Цефей. А Цифэй по-китайски значит «старт». Собственно, это стартовая площадка для фотонных кораблей.
Он поставил рюмку на стол, надел берет и встал.
— Ладно. Я пойду.
— А Ружена? — спросил я. — Ружена знает?
— Нет, — ответил он и снова сел. — Она ещё не знает. Я ещё не говорил ей.
Мы помолчали.
— Это надолго? — спросил я. Я знал, что это — навсегда.
— Нет, не очень, — сказал он. — Собственно, мы рассчитываем вернуться через сто пятьдесят лет. Или через двести. Ваших, земных, конечно. Очень большие скорости. Почти круглое «це».
Валя задумался на минуту.
— Ладно, — сказал он. — Мне надо идти.
Но он не поднимался.
— Выпьем ещё вина, — предложил я.
— Давай.
Мы выпили ещё по рюмке.
— Что ж, — сказал он. — Перед нами был Горбовский, а перед Горбовским — Быков. Я третий. Готовятся ещё две экспедиции. Десять лет рейса, ну, от силы пятнадцать.
— Да, конечно, — сказал я. — Эйнштейновское сокращение времени и всё такое.
Он встал.
— Ты будешь провожать меня, Саня? — спросил он.
Я кивнул. Он поправил берет и пошёл к двери.
У дверей он остановился.
— Спасибо, — сказал он.
Я не ответил. Просто не мог сказать ни слова.
С Петровым на «Муромце» уходили ещё пять человек. Троих я знал — Ларри Ларсена, Сергея Завьялова и Сабуро Микими. Провожавших было человек десять. Когда до старта осталось около часа, все расселись в кают-компании. На Цифэе не было тяжести, и нас обули в ботинки с магнитными подковами. Ружена и Валя держались за руки. Ружена сильно изменилась за это время. Она похудела, глаза её стали ещё больше. Она была очень красива. Валя держал её руку в своей и улыбался.
Мне показалось, что мысленно он уже с невероятной скоростью несётся среди отдалённых звёзд. Он и Ружена молчали. Только один раз она что-то сказала вполголоса, и он погладил её по руке.
Остальные тоже молчали. Молоденькая девушка в оранжевом, провожавшая межпланетника, которого я не знал, время от времени всхлипывала.
Мне не раз приходилось провожать людей в пространство. Другим, наверное, — тоже. Но сейчас всё было по-иному. С этими шестерыми мы прощались навсегда. Я подумал, что они вернутся, когда никого из нас не останется в живых — ни меня, ни Ружены, ни девушки в оранжевом. Этих шестерых встретят наши потомки. Может быть, даже их собственные потомки.
— Ты не огорчайся, — сказал Валя громко.
— Я не огорчаюсь, — ответила Ружена.
— Это ведь очень нужно.
— Я понимаю.
— Нет, — сказал Петров. — Ты не понимаешь, Руженка. Ты совсем ничего не понимаешь. Вот и Александр не понимает. Сидит Александр и думает: «Ну зачем им это нужно?» Верно, Саня?
Он смеялся. Нет, он не угадал, о чём я думаю.
Я знал Валентина с детства и очень любил его. Но мы были разными людьми. Он всегда был немножко фанфароном и позёром. Ему всё удавалось, и он привык к этому. Он с улыбочкой шёл над пропастями. Наверное, он нравился себе такой — весёлый, небрежный и неуязвимый. Я подумал, что и через полтораста лет он сойдёт на Землю, весело улыбаясь, постукивая себя по изношенному ботинку тросточкой, вырезанной бог знает на какой планете.
В кают-компанию вошёл беловолосый загорелый юноша и сказал:
— Пора, товарищи.
Мы встали. Девушка в оранжевом громко всхлипнула. Я поглядел на Ружену и Петрова. Они обнялись, и он зарылся носом в её волосы.
— Прощай, ласонька, — сказал он.
Ружена молчала.
Она отстранилась от него и попыталась поправить причёску. Волосы не ложились.
— Иди, — сказала она. — Иди. Я не могу больше. Пожалуйста, иди. — У неё был низкий, непривычно ровный голос. — Прощай.
Он поцеловал её и попятился к выходу. Он пятился, клацая подковами по полу, и глядел на неё не отрываясь. Лицо у него было белым и губы тоже были белыми. У люка его заслонил широкий Ларри Ларсен, затем незнакомый межпланетник, которого провожала девушка в оранжевом, затем Серёжа Завьялов.
