Илья Варшавский - Человек который видел антимир
Я попытался встать, но один из тюремщиков подскочил ко мне и ударом ноги в грудь повалил на спину, после чего снова присоединился к своим товарищам.
Вскоре появился шестой робот. В одной руке он нес мой велосипед, а в другой книгу.
Теперь все внимание роботов было поглощено велосипедом. Они с нескрываемым любопытством вертели педали, щупали шины и даже пытались взгромоздиться на седло. Однако велосипед им быстро прискучил, и они занялись книгой, по-видимому, пытаясь понять ее назначение.
Затем один из них подошел ко мне с книгой, ухватил за волосы, поднял на ноги и сунул ее мне в руки. Я не мог понять, что все это могло значить.
Мои размышления были прерваны увесистой оплеухой. Вероятно, робот хотел, чтобы я читал вслух. Тот, кто никогда не получал затрещин от механических ублюдков, может быть, и не поймет готовности, с которой я выполнил его приказание.
Итак, я начал читать. Робот удовлетворенно захрюкал и положил пятерню мне на голову. Это было не очень приятно, но в ответ на попытку снять его руку я получил весьма ощутимый удар по шее. Я вздохнул и подчинился.
После каждой прочитанной фразы робот что-то мурлыкал своим товарищам, сохранявшим все время полную невозмутимость.
Так продолжалось около часа. Каждый раз, когда я пытался передохнуть, робот со страшной силой сжимал мне голову своими присосками.
Я никогда раньше не предполагал, что чтение Ремарка может быть таким тяжелым делом.
Прошел еще час, герои уже пятый раз пили напитки с интригующими названиями, а я все читал и читал, мечтая хотя бы о глотке холодной воды. От непрерывного чтения пересохло горло, и язык стал шершавым, как терка.
Неожиданно робот щелкнул присосками по моему затылку и заикаясь произнес:
— Бо-бо-больше… видеть… го-го-головой.
От неожиданности я разинул рот. Оказывается, роботы не просто развлекались звуками моего голоса. Очевидно, чтение вслух как-то было связано с обучением их человеческой речи.
Все равно: больше читать я не мог.
— Пить, — сказал я, бросая книгу, — очень хочу пить. — И я сделал вид, что подношу стакан ко рту.
— Кальвадос, — сказал робот.
— Нет, — ответил я, — вода, во-да.
Робот понимающе кивнул головой и вышел из беседки.
К сожалению, на протяжении ста прочитанных страниц герои ни разу не пили воду, иначе робот не принес бы мне взамен нее пучок травы. Я отрицательно покачал головой, но он, ухватив одной рукой меня за затылок, другой начал запихивать траву в рот.
Это уже было больше, чем я мог выдержать. Я вцепился зубами в его руку и с отвращением выплюнул вместе с травой две откушенные присоски. Некоторое время он тупо смотрел то на меня, то на свою руку и, поразмыслив, пошел к своим собратьям. Они тихо посовещались, после чего робот с откушенными пальцами снова подошел ко мне.
— Мы, — сказал он, раздумывая над каждым словом, — имели… прилетать, далекой… звез-звезд-ды…
«Господи! — подумал я. — Этого только еще не хватало!» — Мне казалось, что я схожу с ума.
— Мы, — продолжал он, — будем… иметь… уничтожать… все… че-че-человеки… смертельный… луч… ты нам… помогать… искать… недобитые человеки… мы тебе… давать… много кальвадос…
Очевидно, я не гожусь в герои фантастических романов. Для этого у меня не хватает ни воображения, ни смелости. Не знаю, как бы вел себя другой на моем месте, но я, потирая все еще горящую от полученной оплеухи щеку, в тупом оцепенении пялил глаза на небесных пришельцев.
Самым диким было то, что вся эта фантасмагория разыгрывалась в сотне метров от автострады. Где-то, совсем рядом, люди ехали за город, отдыхали на пляже, занимались повседневными делами, не подозревая о нависшей над ними угрозе.
Я ничего не смыслю во всяких лучах смерти, да и не мое это дело. Для этого есть ученые, армия, милиция. Мне бы только поскорее добраться до первого милиционера и сообщить о том, что здесь творится. Необходимо как можно скорее обезвредить этих прохвостов!
Меня охватила слепая ярость.
Оттолкнув робота, я решительно направился к выходу, но тут же был схвачен за шиворот и брошен на пол. Нагнувшаяся надо мной омерзительная рожа казалась порождением пьяного бреда…
* * *— Мальчики! — неожиданно раздался в саду звонкий женский голос. — Быстро все на зарядку аккумуляторов!
В дверях беседки появилась девушка в белом халате.
— Ну, бегом! — продолжала она, входя в беседку. — Сегодня вечером кино, и кто первый добежит до зарядной станций, будет помогать мне вешать экран.
— Кино! Кино! — заорали роботы. — Я первый! Я первый! — И забыв о моем существовании, пустились во всю прыть.
Взгляд девушки с изумлением остановился на моей особе.
— Как вы сюда попали? — строго спросила она.
— С-с-с-случайно, — пробормотал я.
— Разве вы не видели запретительной надписи?
— Н-нет… А что тут такое?
— Институт экспериментальной психопатологии. На этих роботах мы изучаем неврозы. К счастью, вы попали к группе совершенно безобидных маньяков. Они, как дети, целые дни играют в космонавтов. Надеюсь, ничего плохого они вам не сделали?
— Нет, — ответил я, выкатывая велосипед, — мы очень мила провели время.
СУС
Председатель: …Разрешите предоставить слово докладчику. Тема доклада… э… э… «Защита машины от дурака».
Докладчик (шепотом): Машина для защиты дурака.
Председатель: Простите, тема доклада, э… э… защита… э…
Докладчик (шепотом): Машина…
Председатель: Машина… э… э… для защиты дурака.
Докладчик: Многоуважаемые коллеги! Небольшая путаница с наименованием моего доклада не является случайной. Она происходит от глубоко вкоренившегося в сознание людей представления о возможности создания дуракоупорных конструкций машин, представления, я бы сказал, в корне ошибочного.
Ни современные средства автоматики, ни наличие аварийно-предупредительной сигнализации, ни автоблокировка не могут гарантировать нормальную эксплуатацию любой машины, попавшей в руки дурака, ибо никто не в состоянии предусмотреть, как будет поступать дурак в той или иной ситуации.
Проблема, которой я занимаюсь, преследует совершенно иную цель — защиту дурака от постоянных обвинений в глупости. Для того чтобы она стала понятной, необходимо тщательно рассмотреть, что собой представляет дурак.
Существует неверное мнение, будто гений отличается от всех прочих людей необычайной продуктивностью мыслей, а дурак, наоборот, почти полным отсутствием таковых. На самом же деле количество мыслей и предположений, высказываемых дураком, ничуть не меньше, чем так называемым гением или просто умным человеком. Все дело в том, что гений или умный человек обладают свойством селективности, позволяющим им отсеивать глупые мысли и высказывать только умные. Дурак же, по своей глупости, болтает все, что придет ему в голову.
