Пол Уилсон - Проволока
– Не понял. Их похищают, а затем возвращают?
– Да, туда, где поймали. Бессмыслица какая-то!
– Невредимыми?
Би-Би яростно закрутил головой.
– Нет! Не в себе: глухими, дурными, больными. Итак, похитители маленьких беспризорников возвращают «товар» подпорченным.
– Мы думаем, что их накачивают «дурью».
– Зачем?
Он пожал плечами.
– Не знаем.
– Никаких признаков… надругательства? - Впервые с тех пор, как Мэггс увезла мою дочь, я порадовался, что Линии теперь далеко от Земли.
– Нет, - ответил он уверенно. - Вэнди их проверяла. Говорит, все в порядке, только в башке муть.
– Да кто она такая, эта Вэнди? Он вдруг взволновался.
– Мамка. Она все знает, все может. Дети выздоравливают, только медленно. Две недели, три.
Да, похоже на наркотики, причем, сильные. После разовой дозы обычных стимуляторов или галлюциногенов можно оправиться за неделю.
Значит, подземных жителей похищают, потом возвращают - в телесном здравии, но одурманенными. Зачем? Их накачивают транквилизаторами, чтобы они ничего не могли рассказать? Но к чему столько предосторожностей? С точки зрения закона, беспризорников не существует. Они не могут предъявлять иски и давать свидетельские показания. Кому потребовалось мутить им мозги, а потом возвращать?
И вообще - почему их возвращают?
– Сколько времени отсутствовали двое погибших? Немного поразмыслив, он ответил:
– Старший два дня, младший - три.
Значит, за это короткое время их умудрились так накачать, что они потеряли ориентировку в пространстве. Но как же тогда объяснить отсутствие в организме следов химикатов и токсинов?
– При вскрытии ничего не найдено.
Он посмотрел на меня, как на дебила.
– Говорю, «дурь»!
Внезапно меня посетила любопытная мысль.
– Идем. - Я потащил его к трубе-транспортеру. - Поедем в одно местечко.
8.
«Бедеккер-Севёрный» - самая большая постройка в районе Денбери. Он высится над всеми остальными колоссами, как торт среди пирожных. Мы вышли на среднем уровне и изучили карту.
– Какого хрена? - Я сердито покосился на своего спутника, и он поправился: - Что мы ищем?
– Фармацевтическую компанию.
– Фарма?..
– Знаешь, что такое аптека? Фармацевты делают для аптек лекарства. Не наркотики, а полезные таблетки. - Видя его непонимающий взгляд, я вздохнул. - Скоро поймешь.
Сам-то я уже понял: детей используют как лабораторных крыс, испытывая на них новые препараты. Новый вид - его не удалось идентифицировать при вскрытии. Предположим, у новых препаратов обнаружились побочные эффекты. Как поступят экспериментаторы?
Отправят детей обратно. Только в этом случае можно отследить долгосрочные изменения. А хлопот никаких, и на содержание в клинике тратиться не нужно. И опасность разоблачения сведена до минимума.
Беспризорные дети в роли лабораторных крыс… О дивный мир!
– Это еще не все, - сказал вдруг Би-Би, разглядывая вместе со мной перечень магазинов и служб Уровня. Я вздрогнул.
– Что еще ты от меня скрыл?
– Нет, сан. - Он заморгал. - Я просто вспомнил. На боку машины, которая увезла маленького Джо, была нарисована комета.
– Почему ты не сказал раньше? - Насколько мне было бы проще, если бы я знал это с самого начала!
– Я не думал…
– Ладно, неважно. Какого цвета? Красная, желтая?
– Серебряная звездочка и длинный серебряный хвост.
– А какие-нибудь слова?
Он пожал плечами. Я мысленно обозвал себя болваном. Он же не умеет читать!
Значит, стилизованная серебряная комета? Наверняка символ какой-то компании. Теперь я знал, что искать.
…В «Бедеккер-Северном» были зарегистрированы тысячи арендаторов. Мы проверили весь указатель, не пропустив ни одной фирмы, которая могла бы иметь хотя бы отдаленное отношение к медицине. Потом стали проверять, не использует ли какая-нибудь из них в качестве символа серебряную комету. Все без толку! Тогда мы ввели задание: найти в названиях компаний слова «звезда», «комета», «метеор», вообще любое небесное тело. Это тоже не дало результата. Пришлось искать названия, как-то связанные с космосом. Такие компании существовали, но ни одна не обозначала себя кометой.
Прошло немало времени, уже стемнело. Мы нашли тележку со снедью, я купил себе и Би-Би по две порции «сойвлаки». Он сразу все проглотил. Мы наблюдали за людьми, возвращающимися с работы.
– Почему вы не работаете?
– Ты имеешь в виду постоянную работу?
Он кивнул, и я призадумался. Мэггс задавала мне тот же самый вопрос не меньше миллиона раз. Ничего нового я не придумал, поэтому дал стандартный ответ:
– Не хочу быть роботом.
Он смотрел на меня в недоумении. Пришлось объяснить:
– Мне не нравится подчиняться расписанию. Будь здесь тогда-то, там тогда-то, это сделай до обеда, это - после, это перед уходом… Такая жизнь не для меня. Мне нравится работать в моем собственном ритме, никому не подчиняться, ходить только туда, куда мне хочется и когда хочется. Трудиться на себя, а не на крупную корпорацию. Я сам себе корпорация.
Он кивнул, но я видел, что не сумел его убедить. Поразительно! Беспризорный, вольная птица!
– Только не говори мне, что хочешь жить по расписанию!
Он провожал торопливых трудяг взглядом расширенных глаз. Я едва расслышал его голос:
– Еще как…
А чему тут удивляться?.. Я предлагал отвергнуть систему мальчишке, обреченному всю жизнь прозябать в подполье, не смеющему претендовать даже на нижнюю ступеньку лестницы, ведущей на свет. Из его дыры даже нижняя ступенька представлялась раем.
Мне оставалось лишь размалевать себе щеки мелом, нацепить красный нос и сплясать под шарманку. Клоун, да и только!
У меня пропал аппетит, и я отдал парню свой второй «сойвлаки». Он взял, но ел уже без жадности. Потом спросил:
– Куда теперь?
Я порядком устал. С «Бедеккер-Северным» мы еще не закончили, но мне не хотелось возвращаться вечером на Манхеттен, а с утра снова тащиться сюда. Но не люблю признавать своего поражения.
– Давай вернемся к списку, - предложил я. - Изучим фирмы среднего уровня, одну за другой, и просмотрим символы всех арендаторов в «Бедеккер-Северном», пока не найдем что-нибудь, смахивающее на комету.
– Вдруг я прокололся? - предположил он.
– Насчет кометы? Думаешь, мне это не приходило в голову? Поэтому я тебя и не отпускаю.
Мы уселись перед списком и стали перебирать арендаторов в алфавитном порядке, вызывая голограммы. На букве «J» у меня начали слезиться глаза, на «М» я уже клевал носом. Неожиданно Би-Би дернул меня за рукав.
– Эй, сан! - Он подпрыгивал в кресле, тыча пальцем в голограмму. - Вот она!
