Виталий Забирко - Теплый снег
- Ты лучше "тридцать три" скажи.
- Ларинда! - строго одёрнула Пола старшую дочь.
Ларинда, независимо тряхнув пышной чёлкой, принялась на месте крутить "колесо".
"Вот и выросла девочка, - грустно подумала Пола. - Почему-то мы, родители, замечаем это только тогда, когда что-то случается с нами самими, когда ломается привычный ритм жизни, и ты оказываешься не у дел, когда твоё мироощущение становится с ног на голову, с глаз спадает пелена обыденности, а с плеч - привычный, монотонно затягивающий круг забот. Тогда ты, очутившись неожиданно для себя на обочине проложенной тобой жизненной колеи, имеешь возможность как бы со стороны посмотреть на себя и свою жизнь. И не просто посмотреть, а УВИДЕТЬ. Ты вдруг замечаешь, что у мужа на висках начинает пробиваться седина, а у самой в уголках глаз собрались неподдающиеся массажу морщинки. А дети начинают отмалчиваться при твоих назойливых расспросах, у них появляются какие-то свои тайны, свои интересы, формируется незримо для тебя и независимо от тебя своя жизнь. И тогда ты с болью и грустью осознаёшь, что твоя опека им уже не нужна. Они выросли..."
Утренняя гимнастика закончилась, и гномы, выхватив из высокой травы полотенца, побежали к ручью умываться.
Пола хлопнула в ладоши.
- К вящей радости моих детей, грязнуль и неумывох, - объявила она, умывание сегодня отменяется!
Станка радостно запрыгала, Ларинда же недоумённо посмотрела на мать.
- С сегодняшнего дня мы будем обтираться снегом, - продолжила Пола. Поэтому всем надеть купальники и через пять минут быть в коридоре.
Пола заглянула в столовую, заказала завтрак, а затем зашла к себе в комнату, чтобы сбросить халат и надеть тёмные очки. И тут её вызвали из Школьного городка.
- Да, - разрешила она, и в углу комнаты репродуцировался старший воспитатель.
- Здравствуйте, Пола.
- Здравствуйте.
- Простите, что беспокою так рано. Боялся позже не застать. Вы вчера забрали детей домой и не сообщили, когда они вернутся в Школьный городок.
Пола горько усмехнулась.
- Боюсь, что и сейчас не смогу сказать... Они будут со мной до самого конца.
Старший воспитатель понимающе кивнул.
- Я надеюсь, они не много пропустят по программе?
- Нет, - покачал он головой. - Скорее всего, они ничего не пропустят. В Школьном почти никого не осталось... Извините за беспокойство. До свидания. Передайте привет Иржи.
И тут выдержка покинула Полу.
- Иржи ушёл вчера вечером, - сдавленно всхлипнула она. Добровольцем.
В лице воспитателя что-то дрогнуло.
- Ничего, Пола, - мягко сказал он после некоторого молчания. - Будем надеяться, что всё пройдёт нормально. А мой привет Иржи всё-таки не забудьте передать.
Пола, боясь снова сорваться, только молча кивнула, и воспитатель отключился. Она бесцельно прошлась по комнате, медленно снимая халат. Напросилась на соболезнование...
- Мама! - позвала Станка из коридора. - Мы уже готовы!
Пола провела рукой по лицу. Надо держаться. Надо, надо, надо... Она вздохнула и, так и забыв надеть очки, вышла в коридор.
- Готовы? - весело переспросила она. - Тогда вперёд!
Подхватила под мышки Станку, и они вместе с Лариндой выбежали на крыльцо. Здесь Пола нарочито неуклюже столкнулась с Лариндой, и все втроём полетели в сугроб. Поднялся визг, началась кутерьма.
- Ой, мамочка! Ой, мамочка! - только и взвизгивала от щекотки Станка, пока мать натирала её тёплым снегом. Затем они играли в снежки, и Поле досталось больше всех, потому что приходилось сражаться против двоих. Наконец, заметив, что дети утомились, она, будто в изнеможении, опустилась на колени.
- Сдаюсь, сдаюсь!
- Победа! - радостно прокричала Ларинда и, пожалев побеждённую, запустила последний снежок в стену дома.
- Ула-а! - подхватила победный клич Станка и, подпрыгнув, повисла на матери. Они снова упали в сугроб, и тут Пола, словно невзначай, ущипнула её за большой палец правой руки.
- Ой! - вскрикнула Станка и захныкала.
- Что? Что случилось? - забеспокоилась мать.
- Пальчику больно, - жалобно протянула Станка, рассматривая свой далеко оттопыренный палец.
- Бедненький пальчик! - Пола подула на него. - Ушибся?
- Это ты его удалила! - безапелляционно заявила Станка.
Ларинда хохотнула, хотела что-то сказать, но Пола заговорщицки подмигнула ей, и она промолчала.
- Ты уж прости свою нерадивую мать, - проговорила Пола. - А пальчик твой мы сейчас полечим, и он перестанет болеть.
Она взяла Станку на руки и понесла в дом.
- Что ты будешь делать? - перестав хныкать, настороженно спросила Станка.
- Пальчик твой лечить, - спокойно объяснила мать, занося её в столовую и ставя на ноги.
- А он уже не болит!
- Вот и хорошо, - пряча улыбку, проговорила Пола. - Но мы его на всякий случай всё-таки полечим.
Станка начала было снова хныкать.
- Что ты, это совсем не больно!
Пола достала из аптечки ампулу с глюкойотом и принялась густо намазывать Станке ушибленный палец. Дочка заворожённо смотрела на "лечение" полными слёз глазами.
- Вот и всё. Не больно было?
Станка замотала головой.
- Прекрасно. А теперь - в душевую! - приказала Пола и, повернув дочку за плечи, легонько подтолкнула её в коридор.
- Ларинда! - крикнула она. - Примите ионный душ, переоденьтесь и идите в столовую завтракать. Да, и помоги Станке одеться!
Пола проследила, пока за дочерьми затянулась перепонка ионного душа, и только тогда позволила себе расслабиться. С умыванием, кажется, покончено. Она провела ладонями по плечам и поморщилась. Неприятное ощущение - словно тело натёрто парафином. Снег-44 при растирании плавился под пальцами и тут же застывал на теле тонкой неприятной коркой. Придётся всё-таки подобное умывание отменить и обтираться мокрым полотенцем, пусть даже в ущерб своей суточной дозе.
Она прошла к себе в комнату, сняла купальник и прямо на голое тело натянула комбинезон из биотратта. Плотная серо-зелёная ткань складками повисла на ней, но постепенно стала сжиматься, облегая тело. Кожу стало легонько покалывать - биотратт приступил к переработке кожных выделений.
"Как жаль, - подумала Пола, - что биотратт не прошёл полной экспериментальной проверки. Если бы детям было разрешено носить комбинезоны из биотратта, то проблема с умыванием отпала бы сама собой".
С трудом вычесав из волос парафиноподобный снег, она заглянула в зеркало и, найдя причёску удовлетворительной, вернулась в столовую, чтобы накрыть на стол.
- Копухи! - крикнула она в коридор, закончив сервировку. - Скоро вы там?
- А мы уже здесь! - закричала Станка, с громким топотом вбегая в столовую. - Чем ты нас будешь колмить?
- Тем, что на столе, - строго ответила мать, подсаживая её на стул.
