Джоу Клейтон - Дракон распускает крылья (Диадема со звезд - 2)
Встав, она вместе с чашкой чахи подошла к выходу из пещерки. Дождь падал полными секущими струями, и она рассматривала их с глубочайшим удовлетворением.
Она вспомнила следопыта и усмехнулась.
- Надеюсь, ночлег твой будет достаточно неудобен, - пробормотала она.
За ее спиной приятно потрескивал костер, излучая волны тепла. Горячий чахи согревал изнутри. Чувствуя покой, необыкновенное умиротворение и равновесие, гармонию во всем, что ее окружает, она потягивала чахи и прислушивалась к шуму дождя, к шуршанию веток колючелиста, к реву ветра. В Раксидане кланы сейчас уже собираются для вечерней песни. Она еловна наяву услышала простую красивую мелодию, славившую благословенного Мадара. Помимо ее воли в сознании начали всплывать слова шабеуруда, и она принялась тихо напевать.
Когда песня кончилась, она пролила несколько капель чахи, во славу Мадара, и медленно- вернулась к мерцающим углям костра.
Ho Алейтис ехала вниз по склону, пытаясь забирать больше на юг. Кожа седла опять начала раздражать бедра, поэтому она поднялась на стременах и, с трудом сохраняя равновесие, обернула их полами аббы.
Сев обратно в седло, с облегчением вздохнула - шелковистый материал уменьшил трение.
- Что, Пари? - Она похлопала по шее лошади. - Местность тут другая. Еще несколько дней, наверное. А потом вернемся на дорогу.
Она неловко заерзала в седле, обернулась. Где-то там, позади, она ощущала опасность, медленно, но неумолимо идущую по следу. Стряхнув озноб страха, посмотрела вправо - голубая дымка горной гряды показывала, что Алейтис движется в верном направлении.
- По крайней мере, этот ориентир я не потеряла, - пробормотала она.
Потом посмотрела вокруг. Гора постепенно перешла в гряду плавно переходящих друг в друга холмов, покрытых густой, выгоревшей на солнце травой. Кое-где было видно несколько чахлых деревьев. И ничего больше.
Прищурясь, она поглядела на солнце. Хорли проследовал первую четверть пути вверх. Хеш ярким диском только коснулся края красного гиганта.
- Ахей, Пари. Я выбрала неправильное время. Если бы я подождала до момента, когда Хорли начнет затмевать Хеш...
Она покачала головой, поглубже натянула капюшон и уселась в седле поудобнее. Лошади быстро бежали, путь казался бесконечным... одно плавное возвышение сменялось другим. Ритм езды гипнотически завораживал, сочетаясь с монотонным однообразием пейзажа, и время здесь проходило почти незаметно. Солнца карабкались все выше и выше по небосводу, пока не оказались почти над ее головой.
Алейтис заморгала, вздохнула - наплывала сильная волна жары. Она тревожно наклонила голову и искоса посмотрела на солнце.
- Ахай, Пари, что за глупость... я заснула в седле! - Она потерла .запыленное лицо. Даже сквозь плотный материал аббы она чувствовала невидимые клыки Хеша.
Она поглядела вокруг. Впереди была жалкая рощица деревьев, едва выше головы Мулака. Похожие на бумагу пыльные листья давали редкую тень. Но ничего лучшего не было поблизости, поэтому она, вздохнув, направила туда Пари мелкой рысью.
Оказавшись у деревьев, которые укрывали от жары еще хуже, чем она предполагала, Алейтис облизнула пересохшие губы.
- В такой тени не спрятаться и мышонку. - Ее внимание привлек квадрат туфана, привязанный к спине жеребца. - Аи, идея! Пари, твоя важная леди еще не совсем потеряла соображение!
Она слезла со спины кобылы и привязала туфан к ветвям таким образом, чтобы он давал озерцо тени, достаточно большое для нее и двух лошадей.
Она пережила пик жары, испытывая ужасную боль в горле и во всем теле. В самый трудный момент она намочила водой рукав и принялась увлажнять чувствительные ноздри лошадей, налила им немного воды в таз, чтобы они смогли слегка утолить жажду. Себе же плеснула водой в лицо, сделала несколько глотков. Казалось, прошли годы, прежде чем Хеш и Хорли миновали несколько градусов своей небесной дуги, и толстое одеяло жары, которым они накрыли землю, не стало тоньше.
Наконец Алейтис зашевелилась, ощупала бурдюк. Она налила немного воды в таз, дала лошадям еще раз напиться. Выжав несколько капель на рукав, чтобы увлажнить лицо, она подумала: "Надо поскорэе отыскать воду. Пока не поздно..." Она взглянула вверх и увидела кружащего над головой ястреба. Почувствовала его маленький, яростным и жесткий мозг. "Вода!"-принялась она внушать ему мысль, стараясь поглубже впечатать ее в примитивное сознание. "Вода!" - Ястреб тут же круто изменил направление полета.
Не прерывая невидимой нити контакта, Алейтис тут же развязала туфан, накрыла им верх вьюка, закрепила узлы и вскарабкалась в седло. Пнула пятками лошадь в бок и послала ее галопом вслед за птицей, маячившей вдали. Черный жеребец трусил сзади, связанный с ее сознанием другой невидимой нитью.
По мере того, как они ехали, Алейтис поглубже внедрялась в свзнание птицы. Вдруг ее словно дернуло, и тут же возникла странная волна головокружения. Потом опа увидела перед собой светло-серый простор, неестественно искаженный - она не сразу поняла, что смотрит сверху глазами ястреба и видит все только в двух оттeнках - белого и черного. Последнее было даже удивительнее неожиданного ракурса воздушного полета.
Настойчивый приказ заставил взгляд птицы переместиться. Взгляд Алейтис устремился туда же - на юге, далеко впереди, почти на пределе видимости, она заметила вьющуюся темную нить, пролегшую в светло-серой траве.
"Деревья? - подумала она. - Вокруг какой-то речки! Это хорошо? Интересно! А сколько еще нам идти до этого места?"
Ястреб поймал ветер в плоскость крыльев и перешел на долгий планирующий спуск. Земля приблизилась, полет стал более горизонтальным. Алейтис ощущала сложную игру тонких мышц птицы, такую же необычную, как чувство обтекающего воздуха. Казалось, она приобрела новое, тактильное сознание, и каждый дюйм ее тела стал частью вибрирующего тактильного органа. Она парила вместе с птицей, охваченная восхитительным чувством радости, будто оседлала воздушных коней среди восходящих потоков.
Вдруг - резкий удар, толчок, и она потеряла нить связи с ястребом. Она заморгала. На миг навалилось отвращение к большому неуклюжему человеческому телу, в котором она была замкнута. Связь с птицей исчезла.
В это мгновение они оба - она и птица - оказались целиком и полностью сами собой. Напоследок резкий толчок поверг ее на землю - она лежала на спине, в горячей пыльной траве.
Она осторожно расправила руки и ноги. Все в целости, хотя и очень болело. Но боль не была острой, проникающей, предупреждающей о серьезных повреждениях.
Криво усмехнувшись, чувствуя пыль на губах, она с трудом поднялась на ноги и принялась отряхиваться.
