Джеймс Блиш - Знак с небес
...В помещении было темно и пусто. В изумлении моргая, Карл попробовал пошевелиться и обнаружил, что его мышцы затекли, будто он пролежал на металлическом карнизе в одной позе всю ночь.
Похоже, в руках у него теперь был ключ к разгадке.
Он начал разминать затекшее тело, начиная с пальцев рук и ног, одновременно оглядывая рубку. В помещении стояла не абсолютная темнота; на пультах управления поблескивало множество маленьких звездочек, а в огромное окно заглядывал очень бледный рассвет. Большая стрелка на циферблате часов переместилась на полные девяносто градусов.
Почувствовав, что он готов принять бой, если придется - не считая голода, с которым он ничего не мог поделать - Карл вернулся к лестнице и спустился в рубку, направляясь прямиком к меньшему из двух пультов. Теперь он нисколько не сомневался, что означали эти три овала кнопок. Если он и разбирался в каких-то диалогах, неважно на каком языке, так это в диалогах житейских. Ясно как день, что последние две фразы обнаженных металлических людей звучали примерно так:
ЛАВЕЛЬ: А вдруг кто-нибудь (мой муж, командир, доктор, босс) войдет?
БРАНД: О, черт, я (запру дверь, сниму телефонную трубку, выключу свет) сейчас!
Отключка.
Бранд сделал вот что: усыпил всех на борту. Без костюмов он и Лавель, несомненно, не были подвержены тому воздействию, которое он применил, и могли вволю наиграться в свои игры. Классный трюк; Карл был бы не прочь ему научиться - и он считал, что сейчас сделает это.
Поскольку сам Карл сейчас бодрствовал, ясно, что и другие пленники тоже не спят; возможно они освобождались автоматически по часам утром и также автоматически погружались в сон после ужина. Также не было сомнений, что воздействие на пленников не зависело от наличия на них металлических костюмов _и_л_и_ нахождения их в клетках, ведь Карл отключился прямо на трапе, и о его присутствии почти наверняка не подозревали. Костюмы, по-видимому, служили командиру средством управления экипажем - а это означало, что Бранд (или Бранд и Лавель) хозяин этой лавочки, поскольку пульт был слишком могущественным средством, чтобы позволить кому попало баловаться с ним. Карл потер руки.
Один из этих трех овалов должен означать экипаж, другой клетки, а третий - ну, черт знает, кем управляют эти кнопки - может быть экипажем и пленниками одновременно. Но овал посредине состоял из наименьшего числа кнопок, так что, наверно, можно держать пари, что он управляет клетками. Но как это проверить?
Глубоко вдохнув, Карл методично нажал все кнопки до последней в левом овале. Ничего не произошло. Поскольку сам он сейчас не валялся на палубе без сознания, можно было предположить, что экипаж вновь крепко спит - за неизбежным исключением тех, кто снял свои костюмы, любовников, например.
Теперь к тому овалу, где кнопок меньше. Стараясь напоминать себе, что теперь в его распоряжении куча времени, Карл, до боли напрягая память и считая на пальцах, прикинул, где находится кнопка, соответствующая его клетке. Затем, начиная с кнопки через одну от нее, он вновь прошелся по всему кругу и остановился за одну кнопку до той, которую считал своей.
Прошло немало времени, и сошло немало пота, прежде чем он заставил себя прикоснуться к этим кнопкам, но наконец, затаив дыхание, он нажал их обе одновременно, следя при этом за часами.
Он не упал, и стрелки часов не изменили положения.
Корабль принадлежал ему.
У Карла не было ни малейших сомнений, как им распорядиться. У него были миллионы старых счетов, которые следовало свести, и он собирался чертовски при этом повеселиться. Никакая сила на Земле не сможет его остановить, когда у него в руках такой инструмент.
Конечно, ему понадобится помощь: чтобы кто-то с ним вместе разобрался в пульте управления, кто-то с научным складом ума и техническими навыками, вроде Джанетт. Но помощника надо выбирать осторожно.
Мысль о Джанетт заставила его почувствовать себя мерзавцем, но это чувство почему-то доставило ему удовольствие. Она чересчур задавалась. В других клетках тоже могут оказаться женщины; а прерванная сцена вчерашнего вечера привела его в еще большее расстройство. Ну, ладно; сначала займемся женщинами, к старым счетам вернемся потом.
5
Утро было в разгаре, когда он вернулся в рубку, но прошло не так много времени, как он ожидал. Он начал с Джанетт. Пришлось разбираться, как работает тот замок с тремя дырками в ее двери.
Это оказалось совсем не простым делом. Он ковырялся с замком час, прежде чем тот неожиданно ушел внутрь под рукой и дверь открылась.
Женщин в клетках оказалось немного, но либо они от клетки к клетке становились все менее привлекательными, либо недавнее возбуждение и стресс отняли у него больше физических сил, чем он думал. Иначе, без сомнения, он смог бы запросто завершить свою программу, может даже пройтись по второму кругу. Ну ладно, времени у него полно. Сейчас ему нужна была помощь.
Первым делом следовало каким-то образом отключить часы. Это оказалось легко: красная клавиша под ними просто остановила их. Поскольку, очевидно, никто не входил в рубку за время его отсутствия, весь корабль теперь находился в постоянной коме.
Затем он отсчитал кнопку Джанетт и нажал ее. Это должно было разбудить девушку.
Джанетт уже оделась и смотрела на него с удивлением.
- Как тебе это удалось? - спросила она. - Что случилось с телефоном? Где еда? Ты сделал какую-нибудь глупость?
Он чуть не обругал ее, но сообразил, что не время затевать ссору, и вместо этого изобразил свою лучшую улыбку из серии "хозяин положения", как если бы только-только начинал ее обхаживать.
- Не совсем, - бросил он. - Но я взял на себя управление кораблем. Не возражаешь, если я войду?
- Управление кораблем? Но... ну, конечно, входи. Ты все равно уже вошел.
Он прошел вперед и уселся за ее стол. Она отпрянула от него, лишь чуть-чуть, но довольно явственно.
- Объясни, - потребовала она.
Он не стал этого делать, а изложил всю историю вкратце с самым честным и искренним видом, какой мог изобразить. Как он и ожидал, она стала задавать конкретные технические вопросы, от большинства из которых он уклонился, и ее манера превосходства постепенно сменилась сильным интересом.
Но все равно, стоило ему сделать малейшее движение, чтобы встать, она слегка отступала от него, по ее лицу пробегало выражение замешательства, но затем вновь исчезало, по мере того, как он сообщал ей новые подробности. Он, в свою очередь, недоумевал. Хотя навязанный кораблем сон ослабил ее реакцию - а на самом деле, Карл догадывался, сон только помог он был уверен, что утром она не проснулась ни на секунду, а следовательно, ей не в чем было его винить. Но, без сомнения, она знала, где-то в подсознании, что с ней _ч_т_о_-_т_о_ произошло, и связывала это с Карлом. Что ж, может это, в конце концов, и к лучшему; надрезанный пирог черствеет быстро.
