Юрий Брайдер - Бастионы Дита
Место, в котором я нашел себе временный приют, особым комфортом не отличалось, как и все подобные сооружения на свете. С потолка обильно капало, стены покрывала мерзкая слизь, ноги по щиколотку утопали в жиже, пахнувшей отнюдь не хризантемами. Повсюду шныряли короткохвостые ушастые грызуны, заменявшие здесь крыс. Мне они были сейчас почти как братья, и, если бы только мог, я с удовольствием угостил их чем-нибудь вкусненьким. Я понимал, если начнется ливень, они своевременно предупредят меня об опасности.
В данный момент я был занят тем, что на ощупь проводил ревизию ущерба, нанесенного моему телу. В разной степени пострадала почти четвертая часть кожи, но глубокие раны отсутствовали, а главное, были целы все кости. Борода наполовину выгорела, поэтому оставшуюся часть пришлось соскоблить ножом. С двумя вещами я никогда не расстаюсь — с вечной зажигалкой из Хархаби и самозатачивающимся лесагетским ножом, который невозможно сломать и трудно потерять: оказавшись на определенном расстоянии от владельца, он издает довольно громкий дребезжащий звук.
Пора было без спешки поразмыслить над сложившейся ситуацией. Что, интересно, занесло меня в этот мир — случайность или предопределенность? Связано ли это как-то с видением, посетившим меня в Леденце? Ответа нет и пока не предвидится. Анализа, безусловно, заслуживает и природа явления, благодаря которому я оказался здесь. Вероятнее всего, тут имел место перенос части пространства из одного мира в другой. Межпространственная щель наоборот… Возможно, все случившееся как-то связано с дальнейшим развитием Тропы. А может, и нет. К этой задачке мы вернемся позднее, когда поднакопим информации. И последний вопрос — менее кардинальный, но для меня как раз самый животрепещущий. Почему, едва оказавшись в этом мире, я сразу стал предметом беспощадной охоты? Логично предположить, что подобные происшествия здесь обычны и хозяева не ждут от них ничего, кроме неприятностей. Отсюда и столь решительные ответные действия. Конечно, в чем-то их можно понять, но я все же терпеть не могу людей, стреляющих прежде, чем успели познакомиться.
Я еще раз потрогал свое бедро, от которого кожа отставала буквально клочьями. Чем это они меня так приласкали? Похоже, какая-то суперкислота. Видал я озера, в которых незадачливый пловец растворялся вместе с костями за час-полтора, встречался и с ящерицей, плевок которой разъедал стальные доспехи, но эта штука похлеще будет. Даже на камне оспины остаются. А что уж про человека говорить… Невольно я вспомнил кровавую кашу, в которую почти мгновенно превратилось лицо несчастного мясника.
Да, после таких дел и Леденец раем покажется. Там хоть заранее знаешь, с какой стороны подвоха ждать. А это место, прямо скажу, мне с самого начала не понравилось. Это вам не шумный и пестрый город вольных торговцев, ремесленников и попрошаек, где легко затеряться в уличной или базарной толчее. Здесь чувствуется жесткий неукоснительный порядок, регламентирующий все и всех. Такая атмосфера бывает во время осады или когда в городе правит безумный тиран, а равно — безумное божество. Вавилон времен Навуходоносора, Рим Калигулы, Венеция дожей, сталинская Москва… Выжить в подобных условиях всегда тяжело, особенно чужаку, одним фактом своего появления здесь поставленному вне закона. Впрочем, мне еще никогда и нигде не было легко. Но раньше азарт гнал меня навстречу опасности, к черту на рога, сейчас же я отсиживаюсь в зловонной норе, выжидая, когда опасность минует сама собой. Что это, приобретенная с годами мудрость или просто усталость?
Такого понятия, как абсолютный мрак, для меня не существует. В случае крайней необходимости я могу видеть, даже не поднимая век. Поэтому мне не составило особого труда заметить объемистый пакет, приткнувшийся невдалеке от меня на сравнительно сухом выступе стены. Судя по тому, что крысы, выказывавшие к сему предмету неподдельный интерес, еще не успели распотрошить его, он появился здесь совсем недавно. Хранить такой пакет мог что угодно, начиная от обыкновенных кухонных отбросов и кончая дохлой комнатной собачкой, но я все же не поленился и дотронулся до него. Пакет был абсолютно сух и даже еще не успел остыть до привычной для подземелья температуры (в таких вещах я тонко разбираюсь). Значит, он попал сюда всего за несколько минут до моего появления.
Примерно час я просидел неподвижно, чутко вслушиваясь и зорко всматриваясь, но не уловил иных звуков, кроме всплеска падающих капель и писка крыс. Ни огонька, ни слабой тени. Искать же следы в этой полужидкой, медленно текущей в сторону центрального коллектора каше было заведомо бессмысленно.
И тогда я занялся непосредственно пакетом. Даже вблизи никакого тиканья слышно не было. Материал тяжелый и плотный, похожий на парусину, но по краям скорее склеенный, чем сшитый. Содержимое довольно занятно и могло быть разделено на три категории. Первая: еда и питье. Сушеное почти до костяной твердости мясо, что-то похожее одновременно и на хлеб, и на сыр — крупнозернистая сыпучая масса, жидкость в прозрачной пузатой баклажке. Всего понемногу — пару раз плотно перекусить. Вторая: одежда из той же ткани, что и пакет. Покроем напоминала трофейный мундир, но попросторнее, а главное, поновее, без дырок и кровавых пятен. К этой же категории относилась и обувь, тяжелая и неудобная, похожая на пару диэлектрических галош из прессованного картона. И третья категория: неизвестно что. Какие-то разъемные кубики, баночки и флакончики с остро пахнущим жидким и желеобразным содержимым. Не то лекарства, не то приправы к довольно неаппетитной на вид пище.
Запихнув все обратно, я вернул пакет на прежнее место. Если это предназначено не мне, то пусть и лежит, где лежало. А если наоборот — не в моих правилах принимать подарки от незнакомых людей. Тем более делать то, к чему тебя принуждают. Ведь содержимое пакета было красноречивее слов: перекуси, выпей, оденься поприличней и выходи наверх, опасности нет.
Меня не потеряли, не оставили в покое, просто охота пошла по другим правилам. (Если только в травлю медведя не вмешалось Общество защиты животных.) Ладно, побегаем. Первым делом сменим засвеченное место. Пусть меня поищут еще раз.
Вскоре, впрочем, выяснилось, что возможность маневра у меня ограниченна. Одни ответвления клоаки были заперты на такие могучие решетки, что свернуть их можно было разве что динамитом, другие оказались затоплены фекальными водами. Соваться в главный коллектор я не решился и после нескольких часов скитаний нашел приют в каком-то тупичке, имевшем сразу два преимущества: единственный путь подхода надежно контролировался, тем более что здесь хватало света, падающего через решетку дождевого стока, а в случае опасности можно было выбраться на поверхность, сдвинув все ту же решетку в сторону.
